Редакция 
Нединастийные разговорчики о постсоветском неофеодализме.
Политолог Рафаэль Сатаров размышляет о том, как выстроена преемственность власти на постсоветском пространстве и почему в Узбекистане нет своей династии.
Справка: Гугуша — прозвище старшей дочери Ислама Каримова Гульнары.
Гугуши соцлагеря и постсоветского периода
Спойлер: Наш неофеодальный авторитаризм с примесью латиноамериканского популизма и склонностью к вере в рукотворную силу «сильной руки» не предполагает преемственность по династическому признаку.
Сразу замечу, по количеству «гугуш» Узбекистан ничем не отличается ни от европейских, ни от азиатских государств. Свои гугуши были при Чан Кайши в Китае, и при Сталине и Брежневе в Советском Союзе. Но, пожалуй, дочь руководителя социалистической Болгарии Тодора Живкова — Людмила Живкова была очень похожа на старшую дочь Ислама Каримова. Болгарская версия нашей «гугуши» тоже, как наша, имела привычку заниматься политологией и продвигать ряд своих публикаций, статей и исследований об истории, моде, искусстве. Она и, пожалуй, дочь Леонида Брежнева олицетворяли пример «гугуш» социалистического лагеря.
Пусть частое употребление слово «гугуша» вас не раздражает. В Китае, к примеру, выходцев их семей бывших партийных бонз часто называют «принцами». В нашем же случае, учитывая количество дочерей старых и новых авторитарных правителей постсоветского пространства, правильнее было бы именовать этих «предполагаемых наследниц» не иначе как «гугушами». Слово-то это давно привычно стало для многих из нас, не так ли?
Когда-то в Болгарии наивные отдельные бюрократы, деятели культуры и науки всерьез рассматривали Людмилу Живкову в качестве преемницы своего отца, не зная, что одно желание даже самого «отца болгар» иногда не играет никакой роли при определении преемника на престол.
Тодор Живков, построив настоящую социалистическую семейную автократию, назначив на многие ключевые места своих ближайших родственников, тем не менее в вопросах сохранения стабильности все же полагался на армию силовиков, военных и партийных идеологов. Из-за такого подхода условная «команда силовиков» Болгарии в оказании влияния на принимаемые решения лидера ничем не уступала его ближайшим родственникам. В результате болгарского руководителя отстранили его вчерашние ближайшие силовики.
«Девушка к успеху шла, не повезло, не …»?
На самом деле нет.
У нас тоже не сложилась и не сложится реальная наследственная политическая династия, потому что любой нормальный авторитарный руководитель всегда заинтересован в укреплении прежде всего своей личной власти.
И для укрепления этой власти он будет последовательно укреплять роль и лояльность силовиков, а не своих детей. Иногда доходит до того, что у детей авторитарного правителя шансы на «престол» такие же, как у любого другого рядового подчиненного его отца. Проще говоря, дети авторитарного правителя уходят на второй план, когда дело касается удержания власти.
Влияние Гульнары Каримовой при ее отце было на уровне влияния любого другого фаворита президента, будь то министр или хоким. Да, возможно, она «беспределила» в стране, но в это же самое время «беспределили» дети бывшего хокима Андижана — Обидова или «аполлоны девяностых» в лице Гафура Рахимова и Салима Абдувалиева. В реальности влияние Гульнары Каримовой было на уровне этих господ. Просто в отличие от старшей дочери Каримова обозначенные персоны не организовывали свои культурные или политологические мероприятия.
Усилиями идеологов Ислам Каримов в девяностые представлялся в двух ипостасях. Он гарантировал, что внутри страны не будет межнациональных конфликтов, — то самое пресловутое «мирное небо». Это значит, что как политическая фигура он уже выходил за рамки обычного «гаранта Конституции» и становился «гарантом мирного неба». Согласитесь, что это уже совсем другая сумма.
Следовательно, президенту иногда допускается и прощается все. В такой ситуации имамы, как Рахматуллох Сайфутдинов, сказали бы, что: «президент — это уже падишах, против которого нельзя бунтовать (т. е. митинговать), так как это самая что ни на есть настоящая фитна (сговор против власти)».
Из этой первой ипостаси вытекал второй образ президента, который в те годы — от девяностых до начала нулевых — он, как ни как, но все же олицетворял. Это надежда на будущее.
«Страна новая, мы только недавно получили независимость», «Америка тоже не сразу стала Америкой», «Посмотрите на тех, на других, у нас пока не так опасно, да и вообще благодари, что тебя еще не убили, а могут же за такие разговорчики…». Примерно такими цитатами мы утешали себя, веря, что с наступлением того самого вожделенного великого будущего все в стране встанет на свои места.
Общество тогда не пыталось понять, что махинации с «великим будущим» — это не что иное, как оправдание недееспособности правительства в настоящем.
Гугуши прошлого и гугуши настоящего были и будут окружены лояльными певунами. Но, как правило, в такой византийско-сталинской неофеодальной системе, как наша, власть получают не по принадлежности к крови, а по удовлетворению амбиций и интересов других групп. Да, существует несколько примеров, когда авторитарный руководитель смог выстроить стабильную передачу власти своим наследникам.
Это как про сильно изолированную бедную Северную Корею, так и про богатый и интегрированный в международную экономику Сингапур. Но, как правило, они — исключение из правил.
Постсоветское пространство знает один пример передачи власти напрямую семейному представителю — в Азербайджане. Это объяснялось тем, что назначение сына президента Гейдара Алиева — Ильхама Алиева на пост президента как раз соблюдало баланс элит внутри страны того времени, а не просто олицетворяло желание передать президентский пост сыну бывшего президента. Сегодня в Азербайджане вам тихо скажут, что после смерти Гейдара Алиева, скорее, укрепилась роль семьи Пашаевых, чем просто самих родственников президента Ильхама Алиева.
К тому же предполагаемые наследники и наследницы при власти своего отца часто тратят время не на изучение азов государственного управления, а, наоборот, на увеличение собственного состояния, обзаводятся сомнительными связями, проводят шумные вечеринки или иногда кинофестивали. На этом их политическая активность внутри страны заканчивается. Да и живут или жили они чаще в зарубежных странах, чем у себя на родине.
Конечно, кто-то справедливо скажет: «А что там по поводу Бушей, Кеннеди или Клинтонов? А что по поводу уже новых политических династий Трампов и Обамы, ведь представители этих семей (за исключением пока Обамы) тоже использовали положение и связи? С чего это у нас не может сложиться своя политическая династия?».
Разница же с ними в том, что они утверждают свою принадлежность через конкуренцию и проходят тест «на вшивость» обществом, элитами и медиа. Например, представитель семьи Кеннеди впервые проиграл выборы на место в Сенат США в Массачусетсе.
«Внук некогда популярного Роберта Кеннеди? Внучатый племянник Джона Кеннеди? Ну и что, что ты его внук? В Америке сейчас вообще-то антиистеблишментская волна, а ты тут свою фамилию суешь. Иди, не мешай нам, отдадим голос другому». Значит, не прошел пока тест «на вшивость».
То же можно сказать про маленький Ливан, где дети заимов христиан-маронитов, друзов, шиитов, суннитов в виде династий Жмайелов, Аунов и Джамбулатов устойчивы, потому что с раннего детства вовлечены в это политическое «состязание за собственное выживание». Каждый ребенок элиты из христиан знает, что он должен быть лучше шиита и суннита внутри Ливана, суннит и шиит аналогично думает, что он должен быть лучше, хитрее и разумнее своего противника. В этом плане в Ливане дети ливанских заимов унаследуют не президентский пост, а партийное руководство и влияние внутри общины и начинают бороться за пост, когда укрепляют свое влияние внутри своей общины.
Гульнара Каримова гремела на всю страну, проводила как шумные фестивали, так и свои вечеринки. Быть может, она и ее наивное окружение в мыслях и представляли свое правление в Узбекистане, деля в мечтах уже государственные посты, но это не значило в реальности, что Гугуша и ее приближенные имели реальный шанс на правление после Каримова.
Более того, сам Ислам Каримов не назначал ее на ответственные государственные посты, не таскал ее, как Александр Лукашенко своего «мини-президента» Коленьку, по своим зарубежным поездкам. Не делился азами переговоров и государственного управления, рассказывая о своих встречах с президентами дочерям у камина.
К тому же его дочери хоть и имели какие-то дипломатические статусы по развитию культурных связей, но ирония в том, что их отец не посетил ни одного мероприятия своих дочерей, не принимал их в своей резиденции хотя бы для дежурных отчетов. На юбилеях исторических городов его дочери не сидели рядом с отцом, если не из-за принадлежности к семье, то хотя бы по занимаемым государственным постам. Ни Гульнара Каримова, ни Лола Каримова–Тилляева не были в компании президента в его визитах по областям и не стояли, как все нормальные чиновники Узбекистана, с блокнотом в руках, чутко записывая речь правителя. Ислам Каримов не усаживал своих дочерей и «предполагаемого сына» в первые ряды во время какого-нибудь внезапного очередного собрания «государевых инфарктников» на областном кенгаше.
Безусловно, среди ее окружения, быть может, и были сплетни, шушуканья и предположения, но в конце нулевых для узбекских реалий это было нормальным явлением. Тем не менее ни со стороны Каримова, ни со стороны идеологов из администрации президента не было даже минимального публичного намека на то, что «папа оставит доченьке в наследство страну».
В ситуации, когда в стране долгое время публичным политиком оставался только сам Ислам Каримов, появление второго человека с публичной политической и общественной активностью вызвало бы живой интерес у публики. Какая-никакая альтернатива в то время. Это уже потом общество Узбекистана осознало, что внутри страны полным-полно альтернатив нашим управленцам и ручным журналистам, но в те уже далекие времена нулевых годов альтернативой Исламу Каримову в публичном пространстве была только его собственная дочь.
Последний этап рассмотрения преемников пришелся на нулевые, но после андижанских событий этот вопрос закрылся, об этом никто не заикался. Сам же Каримов в итоге дошел до состояния, когда система при нем работала по принципу позднего брежневизма: «Леонид Ильич, ты, главное, живи, остальное мы уже сами».
Перспективы гугушизма
Как правило, обыкновенный гугушизм постсоветского пространства — это когда дети авторитарного руководителя неудачно косплеят Иванку Трамп, наивно полагая, что, занимая какие-то игрушечные государственные посты, смогут унаследовать умение править, завоевать реальную популярность и стать некоей династией вовеки веков. Только беда в том, что это развлечение длится ровно столько, сколько длится правление их родителей. Без интеллектуальной базы, без опоры на соратников внутри общества у них нет ни единого шанса говорить о том, что в стране сложится нормальная политическая династия.
Политическая династия современности — это когда наследники показывают себя не только простой принадлежностью к фамилии, а умением принести пользу избирателям или просто соратникам и своей аудитории.
Пожалуй, самый последний и незначительный фактор, который, однако, оказывает наименьшее влияние на то, что наследственная династия неустойчива, — это антиистиблешментская волна в мире, от которой странам Центральной Азии в среднесрочной перспективе будет некуда скрыться. Государствам и обществам Центральной Азии, особенно Узбекистану, предстоит столкнуться с эмоциональным популизмом и антиэлитной волной на фоне роста демографических и экологических проблем, а также в связи с глобальной рецессией на фоне пандемии.
Это не значит, что в будущем обязательно придут к власти морально чистые политики. Нет, обществу Узбекистана, конечно, в своей истории еще предстоит увидеть много коррумпированных и двуличных элит. Просто когда на каком-то историческом этапе вдруг появится в нашей истории очередная гугуша со своей гугушистской повесткой, не стоит сразу ее рассматривать как наследницу новой политической династии.
У нас еще очень много хороших статей! Поэтому подпишитесь на Telegram-канал — там вы точно ничего не пропустите.
Нравится Hook? Теперь вы можете помочь редакции денежным переводом — собранные средства пойдут на оплату работы внештатников. Пройдите по этой ссылке или вручную переведите любую сумму на карту 8600 5729 1833 8323 (Uzcard)
──────────
Текст: Рафаэль Сатаров
Редактура: Дарина Солод
Фото на превью: Yves Forestier / Getty Images
