Редакция Показываем в цифрах, на какой глубине находится большая часть населения и что для нее делает государство
2020 год можно назвать годом мирового коронакризиса. Сам термин «коронакризис» вошел в употребление только в конце марта — начале апреля, так как коронавирус перестал быть локальным (азиатским) и распространился по странам Европы, вначале в Италии, а после и в США.
Коронакризис — это необычный вид кризиса, который был вызван необъективными (структурными) причинами, как, например, последний мировой кризис 2008—2009 годов. Его еще называют ипотечным, так как он был спровоцирован пузырями на рынке недвижимости США и после перекинулся на другие страны, которые были тесно взаимосвязаны глобальными цепочками добавленной стоимости и в общем глобализацией.
Нынешний кризис вызван тем, что появился вирус, который представлял большую угрозу жизням людей, и для того, чтобы спасти их жизни, было необходимо ввести карантин и тем самым приостановить экономику и отправить людей по домам. Фактически государства собственными руками создали этот кризис, введя карантин в ответ на пандемию, чтобы не перегружать систему здравоохранения и таким образом спасти жизни большего числа людей. Поэтому коронакризис — это один из редких кризисов, сознательно созданный самими государствами. И выход из него будет достаточно сложным и долгим, а для некоторых отраслей восстановление будет сродни бесконечности, например, для авиационной отрасли.
Экономические вызовы внутри страны
──────────
Пока дела в золотодобывающей отрасли идут достаточно хорошо, в других отраслях экономики, в частности, туризме, авиационной, наблюдается глубочайший кризис, выхода из которого не видно в ближайшие 4—5 лет, через которые в среднесрочной перспективе можно будет выйти на уровень конца 2019 года.
Удар по многим отраслям экономики привел к тому, что уровень безработицы вырос, и львиную долю в приостановку экономики внес карантин, который спровоцировал массовые увольнения, сокращения, а также сильно сузил рынок труда и вакансии на нем. Все это привело к обнищанию населения, то есть коронакризис ударил по доходам простых людей, которые и так зарабатывали не очень много (мало) и при этом работали в сером секторе экономики, пытаясь таким образом не платить налоги, за счет чего они могли получить чуть более высокую заработную плату.
Увеличение числа безработных и политика карантина, то есть осознанное лишение людей возможности работать и зарабатывать деньги, привело к тому, что многим согражданам просто стало нечего есть. И это большой социально-экономический вызов государству, так как, если государство вводит карантин и заставляет людей сидеть дома, для того, чтобы спасти жизни этих же самых людей, нужно помочь населению пережить время карантина с минимальными потерями в качестве жизни, чтобы, грубо говоря, они не выбирали между мясом и овощами.
Как известно, правительство Узбекистана в отличие от властей Казахстана решило отказаться от практики прямых выплат населению и «помогало» по-своему. Но чтобы понять, удалось ли им помочь людям, стоит обратиться к статистике, собранной соответствующими ведомствами и международными институтами (Всемирный банк, ЦБ).
По информации главы Министерства занятости и трудовых отношений Узбекистана, безработица составила 15 процентов по итогу второго квартала (апрель—июнь),то есть 2,3 млн человек были вынуждены остаться без работы, хотя по итогу первого квартала (январь—март) уровень безработицы составил 9,4 процента (1,4 млн человек).
Во времена Каримова уровень безработицы находился в районе удобных пяти процентов. После прихода Мирзиёева этот показатель показывал неуклонный рост. Это связано с тем, что учитывать безработицу стали эффективнее, статистические данные меньше фальсифицируются. Если в 2014—2016 годах уровень безработицы составил 5,1—5,2 процента, то на следующий год уже 5,8 процента, а в 2018—2019 годы — 9—9,3 процента. Данные по безработице по первому кварталу немного подросли по сравнению с 2019 годом — с 9 до 9,3 процента, но нынешние 15 процентов значительно превышают среднестатистические значения последних двух лет.
По словам ведущего экономиста ВБ по сельскому хозяйству Сергея Зори, на 40 процентов сократилось трудоустройство среди самозанятого населения Узбекистана. Однако во время анализа уровня безработицы нужно учитывать факт, что безработным считают только того человека, который ищет работу и не может ее найти и проявляет таким образом свою экономическую активность. Если гражданин работает в сером секторе экономики, то для статистики он не проявляет себя экономически активным, хотя может быть трудоспособным.
Иначе говоря, реальное число безработных может бросить попытки поиска новой работы, и они не будут учтены в уровне безработицы, поэтому здесь мы попадаем в ловушку «ложных данных», а значит, реальный уровень может значительно превышать официальные 15 процентов. Также проблема безработицы опасна тем, что «чем дольше люди остаются без работы, тем сложнее им потом ее найти», поэтому, помимо того, что людям нужно помочь пережить карантин, также нужно стабилизировать ситуацию на рынке труда, который сильно сдулся за первое полугодие 2020 года. Для этого государство должно помогать работодателям, чтобы те создавали рабочие места и при этом не работали себе в убыток.
Необходимо как минимум отменить все налоги на малый и средний бизнес, помогать выплачивать зарплаты (какую-то часть) сотрудникам безвозмездно, предоставлять кредиты под нулевой или низкий процент на долгосрочной основе и под гарантию государства, то есть в случае невыплаты кредитов государство обязуется выплатить бОльшую его часть.
А также необходимо отменить все проверки и не загружать малый и средний бизнес бюрократией и общением с неэффективными государственными ведомствами. Для крупного бизнеса необходимо выдавать кредиты под низкие проценты, но он более стабилен в нынешний кризис, поэтому в масштабной поддержке не нуждается. Спасать нужно малый и средний бизнес, так как они дают большую часть рабочих мест.
И чтобы не увеличивать уровень безработицы, не следует вводить повторный карантин, на любые карантинные меры нужно идти достаточно осторожно, так как запреты могут привести к еще большей безработице по сравнению с той, что была после первого карантина.
Государство должно играть более весомую роль, помогать бизнесу и людям, и, если для этого недостаточно средств, то их можно занять у международных банков на льготной основе. В противном случае восстановление может затянуться, и тогда Узбекистан будет обречен на уровень безработицы в >10 процентов и продолжительную рецессию.
Нынешние доходы домохозяйств (семей)
──────────
Под категорию бедных слоев населения подпадают граждане, чей доход меньше $3,2 в день, то есть $96 в месяц (1 миллион сумов).
Ситуация с доходами и потреблением домохозяйств в Узбекистане существенно усугубилась в последнее время, и об этом говорит проект «Слушая граждан Узбекистана» (L2CU), который реализуют совместно Всемирный банк и ЦЭИР.
Результаты, полученные по этим опросам, обнажили все проблемы. Например, в марте только один процент респондентов заявил о том, что хотя бы один член их семьи лишился работы, о чем свидетельствует незначительное увеличение уровня безработицы в 0,3 процента. Однако уже в апреле 19 процентов респондентов заявили об этом. В мае цифра снизилась до 12 процентов, что объясняется государственной помощью самым бедным слоям общества.
В марте число бедных составило 7,4 процента, но уже в апреле увеличилось на дополнительные 450 тысячи, выросши до 10 процентов, что эквивалентно 1,723 миллиона человек.
Среднестатистическая семья в Узбекистане состоит из пяти человек (63 процента), то есть, если в одной семье (домохозяйстве) один человек лишился работы и оказался в крайней нищете, то это, безусловно, ударит по общему благополучию семьи. Поэтому, если мы умножим число бедных (1,723 млн) на пять человек (одна семья), то получим 8,615 млн человек, которые пострадают от этого, или 25 процентов всего населения.
Чтобы проверить эти цифры, необходимо обратиться к следующему аспекту: 26 процентов семей снизили уровень потребления продуктов питания в апреле, 23 процента — в мае, что совпадает со значением выше, так как сокращение дохода хоть одного члена семьи ведет к уменьшению потребления всей семьи.
По тем же данным, 9 процентов населения страны (3,07 млн человек) при уровне бедности в 10 процентов получили прямую государственную поддержку, но в 89 процентах случаев она была оказана в натуральном виде. То есть государство не выдавало денег напрямую, чтобы люди сами решили, как их потратить, а само покупало уже готовые продукты питания. Только в 11 процентах случаев оно оказало помощь в денежном виде (337,500 человек).
Если больше 20 процентов домохозяйств были вынуждены сократить потребление продуктов питания и при этом помощь была оказана только 9 процентам, возникает вопрос:почему больше 10 процентов семейне получили помощь в любом виде от государства?
И тут есть два варианта: либо государство плохо проинформировало граждан о такой возможности и не предоставило достаточно информации, либо процедура получения помощи была слишком забюрократизирована.
Второй вывод (предложение) — помощь нужно оказывать в денежной форме, так как каждый человек способен более эффективно потратить деньги, полученные от государства, так как знает свои потребности лучше, чем чиновники, которые не могут сформировать корзину потребления индивидуально.
Также граждане, которые получат финансовую помощь, потратят их на еду и пустят деньги в экономику, поддержав спрос. А государство в свою очередь может централизованно закупить все у одного монопольного поставщика, тем самым создав коррупцию.
Вдобавок к этому, 55 процентов граждан сообщили об изменениях в расходах, у 60 процентов расходы превысили доходы, у 40 процентов, наоборот, сильно упали расходы, а у 31 процента они упали существенно.
В статье главного экономиста Всемирного банка в Центральной Азии Уильяма Зейтца говорится о том, что 12 процентов респондентов не могут купить достаточное количество продуктов, а больше 50 процентов респондентов не имеют каких-либо сбережений. 40 процентов не могут позволить себе экстренно потратить сумму в 100 тысяч сумов, что также говорит о том, что люди остро нуждались и нуждаются в прямой адресной государственной помощи, которая была довольно ограничена.
Сверх этого, на 54 процента сократились денежные переводы от мигрантов по сравнению с прошлым годом, но уже с июня можно будет ожидать некоторое увеличение, так как карантинные меры в России снимают.
Главный экономист ВБ отметил, что поддерживает идею прямых выплат населению (адресную помощь), так как, если у людей будут деньги, они более охотно будут соблюдать картинные меры. И даже если люди смогут переждать карантин, тратя свои сбережения (которых тоже нет), то после его снятия все побегут работать, чтобы заработать и расплатиться по долгам и кредитам, что опять повышает риск массовых заражений, учитывая, что 15 процентов населения страны получают зарплату меньше $3,2 в день, то есть меньше миллиона сумов в месяц.
Интересный доклад в начале мая подготовил ЦБ Узбекистана об уровне жизни.
От 49 до 69 процентов всех расходов домохозяйств приходится именно на продовольствие, что означает, что лишь малая доля всех расходов уходит на непродовольственные товары, сферу услуг, что опять же подчеркивает тот факт, что население Узбекистана работает на еду.
Также домохозяйства с доходами от одного до четырех миллионов очень чувствительны к инфляции, так как для них инфляция выше на 0,6—1,4 процента, чем для людей с доходами от четырех миллионов. Люди с более низкими доходами тратят больше денег на еду, а продовольственная инфляция существенно выше, чем другая, хотя летом цены на еду ниже из-за сезонного фактора. Но в дальнейшем они могут вырасти существеннее, что также ударит по доходам населения.
Интересно и то, что, чем выше доходы домохозяйств, тем больше они тратят на мясные продукты. В среднем домохозяйства тратят на мясные продукты 1/3 всех выделяемых денег на еду и 1/5 на фрукты и овощи.
Внешние факторы коронакризиса
──────────
Коронакризис сильно ударил по экономике Узбекистана и, в частности, заставил пересмотреть многие прогнозы разных международных институтов (МВФ, ВБ, ЕБРР) и местных (ЦБ) по росту экономики и ВВП, уровню бедности, инфляции и т.д.
Если по прошлым прогнозам ВВП Узбекистана должен был вырасти на 5,5—6 процентов в 2020 году, то по нынешним всего на 1,5—2 процента, хотя даже этот прогноз может быть пересмотрен. В частности, МВФ недавно ухудшил прогноз по падению мирового ВВП с 3 до 5 процентов и ряда крупнейших экономик мира в сторону понижения, поэтому не исключил пересмотра и по другим экономикам.
*возможный прогноз — это не прогноз от международных институтов, это прогноз от автора данного материала как возможный после пересмотра относительного прогноза по росту экономики. Вторая волна карантина заставляет пересмотреть старые прогнозы.
В июне 2020 года международное рейтинговое агентство подтвердило кредитный рейтинг Узбекистана на уровне «BB-«, но пересмотрело прогноз со «стабильного» до «негативного», что означает, что они ожидают ухудшения экономической ситуации в Узбекистане.
Напомню, что Узбекистан — единственная страна Центральной Азии, экономика которой предварительно вырастет в 2020 году в отличие от экономик других стран Центральной Азии, ВВП которых существенно сократится, так как они сильно зависят от цен на углеводороды (Казахстан на нефть, Туркменистан на газ) или от денежных переводов от мигрантов в размере до нескольких десятков процентов ВВП (Узбекистан за 2019 год получил около восьми процентов ВВП от переводов мигрантов — $4,7 млрд).
Узбекистану сильно повезло, что один из основных товаров его экспорта — золото. За 2019 год золото было экспортировано на сумму в $5,1 млрд, и оно занимало 28,5 процента всего экспорта Узбекистана, однако по данным за январь—май золота было продано на $1,6 млрд, то есть оно составило уже 32 процента всего экспорта. Во времена кризиса золото — хороший актив, который стоит приобретать и держать в нем до 10—15 процентов всех средств для инвесторов. Именно поэтому цены на этот драгметалл подросли до десятилетних максимумов и приблизились к отметке $1800 за тройскую унцию. Если начнется вторая волна коронакризиса, то цены на золото могут перевалить и за $2000, потому что инвесторы будут опасаться вкладываться в государственные облигации стран в силу повышенной долговой нагрузки, а золото выглядит как более беспроигрышный актив, главное — во время из него выйти.
Внешняя торговля Узбекистана
──────────
По сравнению с первым полугодием 2019 года заметно просела внешняя торговля Узбекистана. С приходом Мирзиёева внешнеторговый оборот начал показывать неуклонный рост, хотя большую часть в рост внес именно импорт ($24 млрд, 2019 год), и поэтому внешнеторговое сальдо оказывалось в отрицательной зоне (–$6 млрд, 2019 год).
Интересно, что во времена Каримова сальдо (экспорт минус импорт) всегда было положительным, но так происходило из-за манипуляций со статистикой. В самом начале эпидемии в январе-феврале этого года, когда вирус распространялся по территории Китая, экспорт природного газа в Китай существенно сократился, в связи с чем пришлось трансформировать экспортируемые мощности. Например, за январь—апрель Узбекистан нарастил экспорт фруктов и овощей продукции ($25,6 млн) на 42 процента, в частности, тепличных помидоров, капусты и лимонов, и весной Китай впервые за несколько лет уступил России лидирующее место по объему внешней торговли с Узбекистаном, однако за счет более поздних карантинных мер Россия уже к началу лета вернулась на свое второе место.
Когда эпидемия вируса переросла в пандемию и с марта стал очевиден новый мировой экономический кризис, внешнеторговый оборот отразил все эти изменения. Если за январь—май 2019 года внешняя торговля составила $15,44 млрд, то нынешние значения достигли только 84,1 процента (~$13 млрд) от предыдущего года и вернулись на уровень 2018-го, тогда внешнеторговый оборот составил $12,74 млрд. Экспорт составил $5,14 млрд, сократившись на 15,6 процента к предыдущему году, и нынешнее значение экспорта ниже значений двухлетней давности ($5,62 млрд).
Импорт упал с $9,3 млрд до $7,84 млрд, откатившись к 2018 году, но при этом торговое сальдо сократилось не столь заметно и составило -$2,7 млрд, при том, что в прошлом году было -$3,2 млрд, увеличившись в два раза по сравнению с 2018 году, тогда дефицит вырос более чем в два раза.
Пандемия не сильно повлияла на внешнюю торговлю Узбекистана, так как Узбекистан плохо глобализован и не столь активно задействован в глобальных цепочках добавленной стоимости.
Но пандемия ударила по некоторым статьям узбекского экспорта, в связи с чем выросла зависимость от золота и обнажила проблему того, что Узбекистану банально нечего продавать за рубежом, кроме золота и природного газа. И ситуация должна заставить пересмотреть некоторые приоритеты дальнейшего развития экспорта.
Например, нужно сделать упор на частный сектор и уменьшить долю участия государства и государственных компаний в экспорте. Но для этого нужно облегчить бюрократические нормы, чтобы экспортерам было понятно, как вывозить свою продукцию, дать преференции некоторым отраслям, активно помогать в налаживании контактов между местными и международными компаниями, обелить таможню. У Узбекистана есть несколько перспективных секторов экономики, которые могут внести свой вклад в увеличение экспорта: сельское хозяйство, текстильная промышленность, фармацевтика и медицина, другие.
И что делать с этой ситуацией?
──────────
Коронакризис сильно ударил по экономическому благополучию Узбекистана, тем самым замедлил рост экономики, хотя в следующем году прогнозы предсказывают рост в почти семь процентов ВВП, и можно рассчитывать на быстрое восстановление, если правильно воспользоваться своими конкурентными преимуществами.
Например, Узбекистан правильно движется в направлении сельского хозяйства. С 2021 года отменяют госзаказ на хлопок, и при улучшении ситуации с правами людей во время сбора хлопка можно рассчитывать на снятие бойкота на узбекский хлопок.
Нужно локализовать производство медицинского оборудования, лекарств и самим обеспечивать себя медицинскими товарами при сотрудничестве и инвестициях зарубежных партнеров. И таких отраслей много, главное — перестать поддерживать неэффективные государственные монополии, приватизировать их и избавляться от государственной собственности. Тем самым уменьшить расходы на государственное имущество, корпорации и направить их в сферу образования, вкладывать их в человеческий капитал и перестраивать структуру экономики и развивать сферу услуг.
Также нужно менять отношение государства к людям, то есть изменить модель с «государство превыше всего» на модель «государство для людей». Необходима такая государственная политика, которая будет направлена на благополучие каждого узбекистанца.
Хороший пример нынешней модели то, что государство отказалось выплачивать безвозмездно материальную помощь, считая это государственными деньгами, но, как говорила Маргарет Тэтчер: «Нет никаких государственных денег, есть только деньги налогоплательщиков».
И эту цитату следует вешать на стены кабинетов чиновников рядом/вместо портрета главы государства.
У нас еще очень много хороших статей! Поэтому подпишитесь на Telegram-канал — там вы точно ничего не пропустите.
Нравится Hook? Теперь вы можете помочь редакции денежным переводом — собранные средства пойдут на оплату работы внештатников. Пройдите по этой ссылке или вручную переведите любую сумму на карту 8600 5729 1833 8323 (Uzcard)
──────────
Автор: Шахриер Исмаилходжаев
Редактура: Дарина Солод
Фото на превью: Mezon.io
