Редакция 
И почему сам карантин и его законность — довольно спорный вопрос.
Пока продолжаются споры о локдауне, а большинство стран снимает карантин, Узбекистан уже больше трех месяцев сидит в самоизоляции.
За это время нас успели похвалить за рубежом, рассказав, какие жители Узбекистана дисциплинированные ребята. Позже в стране появилось деление по зонам — красные, желтые, зеленые. Официально чиновники продлили карантин до 1 августа, однако это не значит, что в этот день он закончится. Первый раз карантин должны были завершить еще 20 апреля, позже его продлили до 10 мая, а в мае продлили до июня, а в июне — до августа. Гарантии, что в августе его не продлят, скажем, до октября, нет никакой.
И все это время особо неравнодушных жителей страны мучил вопрос — а почему столь важные решения, которые касаются жизни всей страны и без малого ставят на чашу весов жизнь и смерть нашего населения, все время публикуются в Telegram-канале. Возникает закономерный вопрос — с каких пор Telegram в Узбекистане стал официальной и узаконенной площадкой.
Да и с самим карантином все не слава богу. Понятия «самоизоляция» юридически не существует, режима ЧС или ЧП не вводили. В стране есть устаревший закон о ЧС. Но чтобы ввести в Узбекистане чрезвычайное положение, нужно принимать отдельный закон, и единственный, кто имеет на это право, — президент (п. 19 ст. 78 Конституции РУз). А все законы и права, которыми наделили славных сотрудников ОВД, объяснили всеобъемлющей статьей 54 Кодекса об административной ответственности. Вообще на эту статью, как сову на глобус, вешали все — и маски, и выгул собак, и попытку отдалиться от дома дальше 100 метров.
А если Кодекс об административной ответственности не действовал, то в ход шел Уголовный. Но обо всем по порядку. Hook.report выясняет, что не так с узбекистанским карантином.
Для начала — самоизоляция
Английское понятие «State of Emergency» на русский переводится по-разному.
Чрезвычайная ситуация (ЧС) – это случаи, описанные в законе о ЧС, которые больше касаются природных явлений и форс-мажорных ситуаций.
Чрезвычайное положение (ЧП) – это определенный случай, который вводится исключительно президентом\главой государства. Это может быть природная катастрофа, война или еще что. Мы будем говорить именно об этом понятии.
Любопытно, что понятие «самоизоляция» — явление новое и для Узбекистана, и для стран Центральной Азии, и для России. Но еще любопытнее, что в законодательстве Узбекистана и России такого понятия юридически не существует.
В целом, если посмотреть на толкование слова «само», то станет понятно, что действие здесь направлено субъектом на самого себя. В отличие, например, от принудительной изоляции, где на субъекта оказывают давление извне.
Понятие «самоизоляция» вообще очень интересно подменяет собой понятие «чрезвычайного положения» или «карантина». Государственные структуры страны ссылаются на Закон от 2015 года «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения». И якобы этот закон объясняет законность карантина, штрафов и указов. Но вот что интересно — в этом же законе есть любопытный пункт:
«Санитарные правила, нормы и гигиенические нормативы утверждаются Главным государственным санитарным врачом Республики Узбекистан и вступают в силу со дня их официального опубликования, если в самих актах не указан более поздний срок».
С сентября 2019 года по апрель 2020 года главным санитарным врачом страны был Бахром Алматов. Перерыв всевозможные источники и сформулировав запросы в Google, вы вряд ли найдете то самое заявление Алматова о том, что в стране вводится карантин, какие у него правила, нормы и нормативы. Либо все они очень глубоко спрятаны, либо их и вовсе нет. Но ведь не хочется верить в то, что главный закон, на который ссылаются госорганы, выписывая штраф, на самом деле нарушен.
Публичное заявление Алматова, связанное с коронавирусом, касалось первого пациента, где он убеждал всех, что повода для паники нет. А также он опровергал слухи о смерти итальянца от коронавируса. Но и тут ни слова о введении карантина и его правил.
Режима чрезвычайного положения в стране нет. Но если брать мировую практику, то, как правило, государство берет на себя финансирование устранения последствий. То есть, если это стихийное бедствие, то государство за свой счет восстанавливает поврежденные участки и компенсирует утрату. А если это эпидемия, во время которой жителям нельзя покидать дома и зарабатывать средства на существование, то государство возмещает расходы на существование всем жителям страны, а не только малоимущим и инвалидам.
В ситуации с самоизоляцией у государства нет никаких юридических обязательств перед населением страны. Без объявления карантина главным санитарным врачом республики (согласно Закону «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения») выходить на улицу или нет — решение самих жителей страны. В случае ЧП государство гарантирует сохранить людям работу, заработную плату и поддержку. Соответственно, для населения страны режим чрезвычайного положения гораздо более выгоден, чем не имеющая юридической силы «самоизоляция».
Так, например, случилось в США, где в конце марта правительство приняло закон об экономических мерах, помогающих населению, на сумму в два триллиона долларов. Одной из лучших и быстрых систем стала система реагирования в Корее — схема оплаты исходила из числа человек в семье, была транспарантной, а Парламент отчитывался об этом публично. Или в Японии, где граждане получили по $ 2 750.
Еще одно очень важное отличие «режима самоизоляции» от ЧП — срок действия. Как правило, ЧП вводится на совершенно конкретный срок, и все ограничительные меры проходят без далеко идущих последствий. Другое дело с самоизоляцией, которая установлена «до отмены», где срок можно передвигать неисчислимое количество раз, а последствия всех мер могут быть очень и очень долгими.
«Законный» Telegram и международные права
Не менее любопытно и то, что все решения Специальной комиссии доступны только в Telegram-канале. Никто не будет спорить, что как способ получения информации каналы удобный инструмент, однако изначально предполагается, что то, что меняет жизнь всей страны, будет публиковаться на Lex.uz, а потом выгружаться в Telegram-канал.
Ни один из существующих документов в Узбекистане не наделяет мессенджер Telegram правом быть источником нормативных актов. Можно ли при таком раскладе считать официальной публикацию документа — большой вопрос.
Министерство юстиции в своем Telegram-канале ответило на вопрос о решениях Комиссии и их публикации. По словам министерства, решения Комиссии от всех остальных отличает срочность — им нужно работать быстро и принимать решения стремительно, а значит, нет времени соблюдать все бюрократические процедуры. Поэтому решения оформляются в виде протоколов, а сами протоколы публикуются в неполном виде — население видит только то, что касается их в том или ином виде. Где можно посмотреть полные версии протокола — загадка. Как загадка и то, почему документ, непосредственно влияющий на «общественное здравоохранение», не оформлен как документ и этому населению не доступен.
Возникают вопросы и с точки зрения международного законодательства. Узбекистан, как и многие другие страны во всем мире, подписывал и ратифицировал Пакт о гражданских и политических правах (МПГПП) и Пакт об экономических, социальных и культурных правах (МПЭСКП). Это случилось в 1995 году, и с тех пор наше государство имеет международные обязательства по защите прав человека.
Некоторые из них абсолютны — как, например, свобода от пыток, которой наше государство иногда пренебрегает, хотя это другая тема. А вот другие, такие, как свобода выражения мнения, собраний или свобода передвижения могут быть ограничены при объявленной в стране чрезвычайной ситуации. Однако и здесь есть оговорки — эти права могут быть ограниченными в тех случаях, когда ограничения четко установлены законом и доказано, что они необходимы и соразмерны для достижения законной цели, например, защиты общественного здоровья.
Но официально Узбекистан не объявлял чрезвычайного положения, чтобы отступать от международных обязательств, поэтому он по-прежнему обязан соблюдать все права, предусмотренные МПГПП и МПЭСКП. А значит, вводить ограничения на перемещение по городу, на сборы в общественных местах больше трех человек, не пускать в страну или не выпускать из нее не очень законно с точки зрения международных обязательств.
Но и введение ЧП — это не панацея. Независимо от того, насколько официально государство отступает от своих обязательств по международному договору, чрезвычайное положение никогда не должно становиться постоянным. Чрезвычайные меры, ограничивающие права человека, должны постоянно переоцениваться с тем, чтобы они оставались необходимыми и соразмерными. И даже там, где меры временно необходимы, на них должна распространяться «оговорка о закате» [sunset clause], которая гарантирует, что она может быть пересмотрена и утратит силу, если больше не будет оправдана.
Что же касается оговорки о закате, то и здесь все не очень хорошо. Карантин в очередной раз продлен, теперь до 1 августа. Нет никаких гарантий, что потом его не продлят на более долгий срок, например, до конца года. Не принимая официально чрезвычайного положения, государство ставит себя в выгодное положение. Если ЧП должно быть ограничено по времени, то, не принимая его, можно продолжать сомнительную самоизоляцию до бесконечности, ровно настолько, насколько это будет удобно правительству.
Помимо крупных и серьезных вопросов, вроде законности самоизоляции и отсутствия ЧП, Узбекистан сознательно нарушил и множество других прав человека, которым обязан следовать в соответствии с МПГПП, МПЭСКП и Сиракузскими принципами.
Например, право человека на уважение к частной жизни нарушает ПКМ 176, которое разрешает отбирать у помещенных на карантин граждан их мобильные телефоны и смартфоны, чтобы вне зависимости от желания помещенного влезть в телефон и отследить его последние перемещения и контакты.
Или право на выражение своего мнения, которое в дальнейшем может быть под угрозой благодаря уголовной ответственности за распространение фейков. Временное решение о наказании за распространение дезинформации стало постоянным, несмотря на то, что страна даже не ввела ЧП. Таким же решением отличилась Россия и Венгрия. Однако в случае с последней Европейский парламент напомнил стране о ее международных обязательствах и призвал отказаться от постоянного продления ЧП и принятия законов, позволяющих преследовать СМИ и гражданских активистов за выражение своего мнения. Совершенно непонятно, каким образом будет проводиться дознание в отношении распространяющего, и нет никаких гарантий, что под прикрытием о распространении фейков государство не будет преследовать СМИ или гражданских активистов за выражение их позиции и взглядов.
То же касается и права на въезд в свою собственную страну (пункт 4 статьи 12 МПГПП). Даже при угрозе заболевания COVID-19 государство не имело права произвольно лишать своих граждан права въехать обратно в Узбекистан. Упоминание в этом контексте понятия «произвольность» необходимо, чтобы подчеркнуть, что оно применяется к любым мерам, принимаемым государством, будь то законодательные, административные или судебные. Этот принцип гарантирует, что даже вмешательство, предусмотренное законодательством, должно соответствовать положениям, целям и задачам Пакта и в любом случае быть разумным в соответствующих конкретных обстоятельствах. То есть оставлять своих граждан в других странах, запрещая им возвращаться на родину, чтобы там пережидать эпидемию, нарушает международное законодательство, следовать которому — обязанность Узбекистана.
Карантин во всем мире: ЧС или самоизоляция
Наиболее схожая с Узбекистаном ситуация была в России. Государство также отказалось от режима чрезвычайного положения, призвав граждан к самоизоляции. Без выплат и приостановлений всех юридических процедур осталась вся страна. Режим неоднократно критиковался правозащитниками, юристами и гражданскими активистами. Однако из-за необходимости принимать поправки к Конституции Россия сняла карантин.
Наши ближайшие соседи из Казахстана объявили ЧП в самом начале эпидемии. Первые пациенты у соседей были обнаружены тогда же, когда и у нас — в середине марта (13-го числа). Однако в отличие от нас в Казахстане было объявлено чрезвычайное положение. Токаев объявил о введении мер поддержки малого бизнеса, которые пострадали от коронавируса, на что выделили 1 триллион тенге, или примерно 2,5 миллиарда долларов. Граждане получили единовременную выплату в 42 500 тенге, в честь которой даже выпустили сувенирную монету. 11 мая Казахстан снял режим ЧП, а в конце мая открыл границы для своих граждан.
Страны, которыми узбекистанцев пугали чаще всего, — Италия, Япония и Китай — отменили чрезвычайное положение, открыв свои границы для соседей по регионам. Южная Корея, которая была лидером по заболевшим в первые недели пандемии, и вовсе обошлась без жестких мер и закрытия страны.
В целом по всему миру государства в той или иной форме отказываются от локдауна — ЕС, страны Азии, большинство стран СНГ и даже США, лидер по заболеваемости. Практически все эти страны вводили официальное, законное ограничение прав своих граждан, а теперь понемногу возвращаются к нормальной жизни. Ждет ли такое возвращение Узбекистан — вопрос спорный. Ведь как можно вернуть то, чего толком и не было?
- Редакция благодарит юристов, которые помогли в создании этого текста. Опасаясь давления, они пожелали остаться анонимными.
- Отдельную благодарность Hook.report выражает Международной комиссии юристов за помощь в работе с международными стандартами в области прав человека.
У нас еще очень много хороших статей! Поэтому подпишитесь на Telegram-канал — там вы точно ничего не пропустите.
Нравится Hook? Теперь вы можете помочь редакции денежным переводом — собранные средства пойдут на оплату работы внештатников. Пройдите по этой ссылке или вручную переведите любую сумму на карту 8600 5729 1833 8323 (Uzcard)
___________________
Текст: Дарина Солод
Редактура: Борис Жуковский
Иллюстрации: Манс, специально для Hook.report
