Редакция 
2018 год заканчивается, и самое время поговорить о том, чем именно он запомнился и каким образом может войти в историю.
Редакция Hook.report выбрала самые важные итоги уходящего года, разделив их на две публикации. В этом материале — только хорошее. Все остальное — здесь.
• Для журналистов, да и для тех, кто неравнодушен к свободе слова, этот год запомнился парой вещей. Например, делом Бобомурода Абдуллаева, публициста, который под именем Усмана Хакназарова выпускал критические тексты о жизни в Узбекистане. Его пытались осудить по классической схеме — за попытку государственного переворота, однако в итоге все закончилось лишь исправительными работами и восторженной реакцией наблюдателей.
Развиваются независимые телеграм-каналы, блогосфера. Некоторых блогеров, конечно, задерживают, но, по некоторым данным, все дело в пропаганде резких религиозных идей. В интернете появляются критические статьи. Но читать их иногда сложно, потому что некоторые сайты «ломаются», а платформы вроде Facebook не работают из-за мировых проблем с интернетом.
• Есть вероятность, что дело Хакназарова было нужно, чтобы ослабить позиции прошлого руководства СНБ, которое с шумом и землетрясением сместилось в самом начале года. Не зря же суд проверял доказательства от СНБ и признавал некоторые из них их недостаточными.
Или оно может быть связано с тем, какие планы на «путешествия» были у Шавката Мирзиёева на этот год. Ведь буквально через десять дней после судебного процесса президент отправился в США — страну, с которой у Узбекистана долгое время были если не холодные, то просто максимально нейтральные и незаметные отношения. Оказавшись однажды перед выбором — Россия или США, Узбекистан предпочел первую сторону, ну а после печальных событий 2005 года в Андижане отсюда совсем не добровольно ушли многие инвесторы, ННО и даже военные, работавшие для поддержки американской кампании в Афганистане.
Так или иначе, с этого года диалог вышел на новый уровень. Мирзиёев съездил в США, пообщался с Трампом и многими чиновниками, а в это время местные предприниматели подписывали контракты на миллиарды долларов и искали контакт с американскими коллегами.
И речь не только о США. И не только о Франции, визит в которую был очень внезапным и неожиданным. Настолько сильно сблизиться с самыми важными стратегическими союзниками — со своими соседями — не удавалось еще ни одному президенту независимого Узбекистана. По улицам Ташкента ездят машины с таджикскими номерами; границы не только открыты, но и в конце концов нормально размечены — этот, казалось бы, простой процесс затягивался долгие 27 лет; граждане других стран начали спокойно получать вид на жительство.
Скоро Узбекистан и Казахстан введут своеобразный местный Шенген — общую визу, которая позволит туристам посещать обе страны, «договорившись» о въезде лишь с одной. В Узбекистан, кстати, можно оформить и электронные визы.
• Только, конечно, с другими «почти соседями» бывают напряженные моменты. Недолгая торговая война с Украиной, которую власти до сих пор не прокомментировали, — хороший тому пример.
Хоть официальные лица не комментируют ситуацию с Украиной, в общении госорганов с гражданами произошел большой сдвиг. В первую очередь это касается источников опасения многих граждан страны — милиции, или, как сейчас принято говорить, «органов внутренних дел». То, что в прошлом году начал Дониёр Ташходжаев, продолжается и по сей день: ОВД становятся более открытыми, сотрудники — более дружелюбными, а ГУВД в своем официальном телеграм-канале иногда даже постит забавные, но одновременно печальные и жизненные картинки.
Госкомстат обещает публиковать «настоящую» статистику и высчитывает прожиточный минимум, явно не сочетающийся с минимальной зарплатой, Минфин предлагает Госбюджет, который должен уйти «в минус», а Центробанк выступает против того, чтобы налоговые задолженности списывались напрямую с банковских карт граждан страны. Вероятно, если бы похожие решения про Бюро принудительного исполнения так же были связаны с Центробанком, он раскритиковал бы и их, но увы. В некоторых случаях государство очень сильно хочет получить те деньги, которые люди ему задолжали.
• И, если уж говорить о деньгах, то многие, как и государство, будут получать меньше. Ведь в этом году началась демонополизация — хоть и с малого, но все же. Например, ситуация с «Автотестом», который поначалу «выбил» себе переквалификацию всех водителей юридических лиц, но затем потерял это право. Или АО «Узбекэнерго», которое, пока только формально, перестало быть монополистом в производстве и продаже электрической энергии. Власти взяли курс на свободное производство и рыночные отношения, и, возможно, в будущем мы увидим настоящую конкуренцию.
• Такую же, какая может возникнуть среди школ. Но не сейчас. Сейчас в школьное образование пришел новый человек — Шерзод Шерматов. И примерно с этого времени о потенциале школьного образования заговорили не через призму успеваемости и бюрократии, а через реальный результат.
Власти признали, что школы на самом деле должны подчиняться Министерству образования, а не прочим организациям и хокимиятам. И что учителя — это учителя, а не разноплановые бюджетные работники, которых можно спокойно отправлять собирать хлопок, красить стены или подметать улицы. К сожалению, процесс пошел после смерти Дианы Еникеевой.
Но сейчас в школы поступает поколение детей, которые будут учиться в других условиях. Возможно — с новыми программами. С новыми учителями. По новым правилам. И эти дети, возможно, станут известными международными специалистами, которые достойно представят нашу страну за рубежом.
──────────
Борис Жуковский
Это лишь часть из того, чем нам запомнится 2018 год. Событий, конечно, было больше, и не все из них однозначно хорошие и плохие. Об этом — во втором материале.
