Редакция Попытка администрации Ташкента изменить облик сквера вокруг ЦУМа под прикрытием 30-летия независимости натолкнулась на сопротивление со стороны неравнодушных жителей столицы. Повод для такой реакции общества кажется не столь значительным — там собираются строить не какой-нибудь новый «Сити» или бизнес-центр, а лишь стелу на небольшом участке с учетом сохранения всех деревьев.
Однако действия гражданского общества и ответная реакция обнажают проблемы, которые многие годы игнорировались со стороны чиновников, но решение которых становится все более необходимым.
Картина вокруг этого конфликта складывается из нескольких интересных факторов, а они в свою очередь характеризуют социальные и политические перемены в нашем обществе. Шахриёр Исмаилходжаев рассуждает, почему всё это очень важно.
Инициатива снизу как условие консолидации граждан
──────────
Стихийная активизация гражданского общества вокруг защиты сквера показала, что наши люди могут и хотят объединяться для решения каких-либо проблем. Важно то, что у этого общественного недовольства не было лидера в лице политика, общественного деятеля или журналиста (блогера). То есть консолидация общества произошла по принципу «снизу вверх», а не наоборот.
Как это получилось? Один пользователь поделился постом или новостью с другим, а тот, в свою очередь, с третьим. Затем происходит объединение вокруг уже существующих групп. Большую роль в этом играют возможности социальных сетей: в нашем случае появились сообщества в Facebook и группа «Защитим наш парк «Космонавтов» с 11,5 тысячи подписчиков в Telegram.
Факт объединения людей говорит о том, что тысячи подписавшихся под петицией горожан разделяют схожие ценности — необходимость защиты и сохранения зеленой зоны в центре Ташкента. В городе не много мест для прогулок, особенно с наличием редких и ценных деревьев. Поэтому я считаю естественной потребность населения заявить о своих правах на зеленые территории, объединяться и отстаивать их вместе. И я был приятно удивлен, когда понял, что мои ценности (сохранение деревьев) разделяют по меньшей мере 10 тысяч жителей Ташкента.
А помимо общих ценностей, людей объединило недоверие к городской администрации.
Отсутствие агрессии со стороны органов правопорядка
──────────
Удивительно в этой истории и то, что органы внутренних дел не стали чинить препятствия гражданской активности. Объяснить это можно, с одной стороны, тем, что рядовые сотрудники внутренних органов просто выполняют приказы, так как сама система МВД не предполагает активность рядовых служащих. Тогда возникает резонный вопрос: почему руководство внутренних дел не предпринимало каких-либо мер в отношении недовольных, хотя основания для этого найти было бы просто.
Например, организаторов сбора подписей можно было бы обвинить в нарушении карантинных правил, а точнее — в намеренном распространении коронавирусной инфекции. Так поступили московские власти, начав дело о нарушении санитарных норм в отношении соратников Алексея Навального.
Другой вариант — обвинить сборщиков подписей в нарушении правил организации митинга. В законодательстве Узбекистана отсутствует закон о митингах, что МВД назвало «правовым пробелом». Казалось бы, граждане имеют право на организацию митингов по 33-й статье Конституции РУз. Но проблема в том, что у нас отсутствует нормативно-правовой акт, который определял бы понятие митингов. При этом в Уголовном кодексе есть замечательная статья 217, по которой можно осудить за «нарушение порядка организации и проведения митингов или собраний», и министр юстиции Узбекистана Давлетов на днях признал этот факт.
Отсутствие правовых норм, которые регулировали бы процессы массовых сборов, открывает простор для репрессий. Де-юре, можно было бы признать сбор подписей митингом, а организаторов обвинить в нарушении, так как доказать обратное просто не вышло бы из-за пробела в законодательстве. Это все наталкивает на вопрос: почему никто, обладая потенциалом для репрессий в отношении общества и его отдельных представителей, не воспользовался этим? Ответ можно получить, проанализировав еще несколько особенностей процесса с парком.
Диалог с гражданским обществом
──────────
В сложившейся ситуации у чиновников было три варианта поведения: использовать силу и подавить порыв гражданского общества; полностью отказаться от проекта и принести публичные извинения за игнорирование общественного мнения; пойти на диалог, при этом не отказываясь от проекта. Был выбран диалог.
Наши госструктуры не привыкли идти на поводу у общественного мнения, однако отказ от использования силовых методов и репрессий в отношении несогласных контрастирует с тем, как это было при Каримове. Прежние инструменты взаимодействия с обществом сейчас не актуальны.
Встреча с хокимом показала, что, консолидируясь большими группами, граждане могут достучаться до администрации, которая открыта диалогу, пусть и формальному, и мирному решению конфликтов между государством и обществом.
Это хороший сигнал для гражданского общества, которое получает в распоряжение новый инструмент для отстаивания своих прав и свобод. Сбор подписей вживую и онлайн, активизация усилий в социальных сетях, обращение с подписями в приемную президента могут привести к тому, что люди будут услышаны.
В чем сила гражданского общества
──────────
После смены власти в Узбекистане стало складываться что-то наподобие гражданского общества. Как минимум в столице. Главная причина, почему это стало происходить при Мирзиёеве, заключается в том, что второй президент ослабил репрессивный характер государства, то есть ограничил свободу действий силовикам. Можно вспомнить попытки заблокировать Facebook и другие социальные сети в 2018 году, то есть ограничить свободу слова, которую дал президент ранее. После этого ответственные за блокировки сотрудники лишились своих должностей, а, по словам Алламжонова, сейчас они «сидят в тюрьме».
Благодаря политической воле главы государства гражданам вернули право на свободу слова и право на критику чиновников (но не президента). Эти важнейшие права легли в основу того, что в Узбекистане проросли ростки гражданского общества. Про мотивы политической воли президента можно прочитать тут.
Право на свободу слова привело к тому, что люди стали свободнее обсуждать ситуацию в стране. Право на критику властей — к тому, что люди стали выплескивать свой негатив в социальных сетях. Кейс со сбором подписей интересен тем, что люди активизировались в обоих пространствах и собрались вокруг зеленой повестки.
Подобные стихийные собрания граждан происходили и раньше, но тогда дело касалось более простых и базовых вещей. Например, в 2017 году люди требовали расследовать смерть студента Жасурбека Ибрагимова — эта история тронула многих, так как речь шла о безопасности детей и касалась каждого. Можно вспомнить частые стихийные митинги с перекрытиями дорог в областях, когда жители требовали наладить поставки газа и света в жилые дома. Тогда чиновники шли на диалог, так как подобные выступления не были направлены напрямую против них.
Сейчас люди требуют оставить в неприкосновенности сквер, но это требование уже направлено против решения хокимията, то есть органа исполнительной власти. И у хокимията пока есть возможность обратить дело в свою пользу, пойдя обществу навстречу. Сейчас граждане не требуют отставки Артыкходжаева, а просят прислушаться к их мнению. Люди хотят сотрудничать, а не бороться против чего-то или кого-то.
Если раньше требования людей касались только тех аспектов, которые несли угрозу безопасности или базовым потребностям, то сейчас, по крайней мере в Ташкенте, гражданское общество включается в вопросы городского благоустройства (требуют сохранить зеленые зоны, построить больше парков, посадить больше деревьев). Этот процесс эволюции требований людей наталкивает на мысль, что гражданское общество в Узбекистане взрослеет, так как начинает осознавать свое право требовать у государства, а не только принимать спущенные сверху решения.
Сейчас формирование гражданского общества форсируют действия чиновников, которые вызывают у граждан негатив. Это помогает в более быстрой консолидации — люди все отчетливее понимают, что их не слышат и не будут слышать, если они не станут сообща, громче и настойчивее озвучивать свое мнение.
Государству необходимо понимать, что у людей скопилось достаточно большое недовольство происходящим в стране во многих сферах. И примером тому служит то, как вопрос о зеленых зонах в Ташкенте активизировал несогласных с политикой хокимията.
Именно поэтому сейчас необходимо предоставить обществу законные способы для выражения своих требований, предложений и возражений, в том числе путем реального использования статьи 33 Конституции (право на митинги, собрания и шествия). Без принятия закона о митингах у властей будет оставаться потенциал для репрессий в отношении гражданского общества, что не приведет ни к чему хорошему.
Граждане, пользуясь политическими правами, смогут четко доносить до властей свои требования. И такой формат диалога государства и общества эффективнее, чем встреча с хокимом напрямую. Однако для этого нужна политическая воля высшего руководства, у которого есть причины не давать людям большую свободу. К тому же люди сами должны понимать, что консолидация ради общих взглядов и ценностей развивает чувство ответственности не только за самих себя, но и за все общество.
Мы живем в режиме мягкого авторитаризма. Что нам это дает?
──────────
На примере гражданской активности вокруг сквера на ЦУМе четко прослеживается признак трансформации политического режима.
В истории современного Узбекистана можно выделить два типа политических режимов: режим жесткого авторитаризма при Каримове и мягкого авторитаризма при Мирзиёеве. Рейтинг Freedom House подтверждает авторитарный характер обоих периодов, но у них есть существенные отличия.
Жесткий авторитаризм привык использовать инструмент силы для решения насущных вопросов. Главная задача жесткого авторитарного режима — посеять в стране страх, который притупляет все остальные чувства. Силу используют для того, чтобы с частью недовольных разобраться, а другую запугать, поэтому в таких государствах силовики (милиция, СНБ, прокуратура) находятся в привилегированном положении. По этой причине долгие годы гражданское общество в Узбекистане боялось выступать с критикой действий руководства страны.
Мягкий авторитарный режим остается прежним по сути и структуре, но изменяет набор инструментов для сохранения своей власти и взаимодействия с обществом. Мягкий авторитаризм полагается не на использование силы против несогласных, а на убеждение таковых в том, что они не правы. Для того чтобы заниматься переубеждением общества, необходим диалог, а не репрессии. Убеждение — одно из проявлений мягкой силы, которое направлено на то, что люди сами осознают свою неправоту и изменят свое мнение по какому-либо вопросу.
Можно рассмотреть принцип использования мягкой силы на примере встречи хокима с гражданами. Во-первых, по ходу встречи стало понятно, что хоким организовал ее не для того, чтобы выслушать мнения людей, а для того, чтобы объяснить им логику своих действий. Ему было важно заручиться доверием населения, поэтому он заверил, что с деревьями все будет в порядке, однако явно дал понять, что решение уже принято без учета мнения людей. Когда с ним стали спорить и приводить свои доводы, хоким начал доказывать свою правоту и лучшее понимание дела, описывать ужасную перспективу в случае отмены решения хокимията. Проще говоря, он пытался убедить людей поменять свое мнение — использовал метод мягкой силы.
В начале текста я задавался вопросом, почему власти не использовали репрессии в отношении несогласных, а пошли на диалог. Ответ, как мне кажется, таков: потому что политический режим в стране трансформировался. В результате суть осталась прежней, но подход изменился.
Почему никто не может наладить адекватный диалог?
──────────
Последний важный вывод, который можно сделать по результатам самой встречи, заключается в том, что представители власти не умеют общаться с людьми.
Чиновники в принципе практически не общаются с народом, не ездят разбираться на местах. Чтобы как-то это исправить, президент выгоняет их из уютных кабинетов. Например, запрещая министрам по будням находиться в Ташкенте, президент пытается заставить чиновников общаться с людьми и узнавать их проблемы, решать их на месте.
Но метод кнута не сильно улучшит качество такого диалога. Чиновники, исполняя приказы президента из страха или уважения, по факту делают это для галочки, а результат будет лишь на бумаге. Яркой иллюстрацией служит смена руководства в Намангане из-за критики президента.
Для того чтобы чиновники стали более приближены к населению, необходимо провести существенные политические реформы. В первую очередь следует сделать должности районных и городских хокимов выборными, чтобы люди сами решали, кто будет представлять их волю. Тогда граждане будут чувствовать ответственность за свой выбор.
Когда Артыкходжаев на встрече сказал о том, что его избрали городские Кенгаши, он как-бы заявил о своей легитимности. Но тут важно напомнить, что хоким был утвержден в должности городским Кенгашем по представлению президента, поэтому источник его легитимности — это президент, а не народ напрямую. Пребывание хокима, а с ним и других чиновников на посту зависит не от граждан, а от воли президента, поэтому они не особо пытаются понять потребности общества.
Пока чиновники на местах будут назначаться напрямую президентом, они будут максимально далеки от народа, у них не будет стимула завоевывать доверие людей, а люди, в свою очередь, не будут чувствовать ответственности за представителей власти на местах. Это важно потому, что именно ответственность воспитывает гражданское общество и делает его более зрелым.
Идею избрания хокимов напрямую поддержал Шавкат Мирзиёев в сентябре 2020 года, однако усомнился в готовности народа, на что депутат Олий Мажлиса Расул Кушербаев заявил, что «народ готов к выборам хокимов», а «не готовы те, кто дает разрешения». В целом можно полностью согласиться и с депутатом, и с президентом. Выборы местных органов власти необходимы, однако для этого должна быть политическая воля со стороны высшего руководства.
Заключение
──────────
Если коротко подвести итоги кейса по защите сквера у ЦУМа, можно сделать три простых вывода.
В Узбекистане постепенно происходит формирование гражданского общества, поэтому властям нужно обеспечить его необходимыми правовыми механизмами для высказывания своей позиции — в первую очередь принять закон о митингах и собраниях.
Реакция властей на сбор подписей и активную кампанию в соцсетях демонстрирует признаки трансформации политического режима.
Чиновники все еще максимально далеки от других людей, обе стороны преследуют разные интересы и поэтому говорят на разных языках. В итоге происходит недопонимание между «представителями народа» и самим народом. Это подтверждает необходимость ввести поэтапный переход на систему выборности представителей органов местной власти.
У нас еще очень много хороших статей! Поэтому подпишитесь на Telegram-канал — там вы точно ничего не пропустите.
Нравится Hook? Теперь вы можете помочь редакции денежным переводом — собранные средства пойдут на оплату работы внештатников. Пройдите по этой ссылке или вручную переведите любую сумму на карту 8600 5729 1833 8323 (Uzcard)
──────────
Текст: Шахриёр Исмаилходжаев
Редактура: Виктория Ерофеева
Превью: Мариам Ахмадова
