Редакция 
Забастовка рабочих «Enter Engineering» в Кашкадарьинской области — уже третья официально известная за последние два года. При этом Федерация профсоюзов Узбекистана рапортует о забастовках, не используя самого термина, как в случае с «Enter Engineering» 21 октября, все того же «Enter Engineering» 10 сентября, так и в отношении сотрудников АО «Шаргункумир», заявивших о проблемах в августе 2019-го.
Насколько слово «забастовка» страшно, что даже организация, которая должна защищать интересы и права рабочих, не употребляет его? Можно ли проводить их в Узбекистане? Это законно? Ответы — в статье Радмира Хажбахтеева.
Что такое забастовка?
Возможность людей объединяться в союзы и защищать свои гражданские и трудовые права — не только главный показатель развитости гражданского общества и уровня демократии, но и основной инструмент экономического благосостояния. Мы уже рассказывали, что толкает людей мобилизоваться для защиты своих интересов. Почему у нас нет доверия к профсоюзам, мы тоже изучали достаточно подробно. А вот что такое забастовка?
Забастовка — одна из множества форм общественной мобилизации, к которым также относятся митинги, протесты, демонстрации и т. д. Все эти виды схожи в одном — они направлены на объединение людей. Но важно, что они отличаются друг от друга в методах организации и проведения, могут преследовать различные цели и задачи. В этой статье мы сфокусируемся исключительно на форме общественного движения, известного как забастовка.
Итак, в Международной организации труда (МОТ) говорится:
«Забастовка является основным средством, с помощью которого трудящиеся и их организации могут защитить свои социальные и экономические интересы. Это наиболее явная и жесткая форма коллективного действия в связи с трудовым конфликтом. Забастовка часто рассматривается как «последнее средство» организаций работников для достижения их требований».
Забастовку нужно понимать исключительно как инструмент разрешения коллективных трудовых споров — по своей сути забастовка не преследует политических мотивов. Однако, если правительство предпринимает политические и экономические действия не в интересах защиты прав трудящихся, участники забастовки могут начать трансформировать свои требования в политические. В этом случае забастовка становится формой протестного движения, когда меняется вид, задачи и цели объединения. Яркий пример — забастовка «желтых жилетов» во Франции, которая переросла в массовые антиправительственные протесты. Основная претензия рабочих Франции была в том, что экономическая политика, проводимая правительством, существенно ухудшает социально-экономическое положение рабочих в стране.
Не будем вдаваться в теоретические детали. Согласно информации СМИ, профсоюзов и подведомственных госструктур, наши случаи не преследовали никаких политических целей. Причинами были несоблюдение условий труда и несвоевременная (к тому же низкая) зарплата, что особенно существенно отразилось на рабочих в период пандемии.
Все действия рабочих были направлены против администрации компаний и только. Это очень важно понимать по одной простой причине — согласно статье 218 Уголовного кодекса, за неразрешенную забастовку можно получить наказание от штрафа до пяти лет тюрьмы. А вот за попытку свержения конституционного строя — от 10 до 20 лет.
И тут мы переходим к самому интересному — к законам.
Законодательная база: деинституализация права на забастовку
В 1995 году Узбекистан ратифицировал «Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах» ООН. В статье 8 данного пакта говорится о праве на проведение забастовки в соответствии с законами страны. А 12 декабря 2016 года Узбекистан ратифицировал Конвенцию № 87 Международной организации труда о свободе объединений и защите права объединяться в профсоюзы от 1948 года. Цитата МОТ:
«Право на забастовку признается контрольными органами МОТ как прямое следствие права на свободу объединения, обеспечиваемое Конвенцией № 87, которое проистекает из права организаций трудящихся следовать своим собственным программам деятельности в целях защиты экономических и социальных интересов работников».
Ратифицировав эти договоры, страна обязалась внедрить его принципы в национальное законодательство. Но что на деле?
Конституция Республики Узбекистан (статья 33) дает право организовывать и проводить общественную активность в форме митингов, собраний и демонстраций. А статья 34 дает право объединяться в профессиональные союзы, политические партии и другие общественные объединения, участвовать в массовых движениях. Никто не может ущемлять права, свободы и достоинства лиц, составляющих оппозиционное меньшинство в политических партиях, общественных объединениях, массовых движениях, а также в представительных органах власти.
Слово «забастовка» в Конституции не встречается, также там не поясняется, что конкретно имеется в виду под понятием «массовые движения». Соответственно, можно предположить, что должны быть другие законодательные документы, разъясняющие и регулирующие вопрос, — это важнейший шаг для выработки у людей понимания, что это вообще такое, как делать все правомерно и обезопасить себя и общество.
Нынешний Трудовой кодекс от 1995 года, закон о профессиональных союзах от 6 декабря 2019 года и другие нормативно-правовые документы не поясняют и не регулируют право на организацию и проведение забастовки. Но что интересно, статья 218 Уголовного кодекса наказывает за проведение неразрешенной забастовки (сейчас в Уголовный кодекс вносятся изменения, правда, маловероятно, что наказание за неразрешенную забастовку исчезнет). Выходит, если есть наказание за неразрешенную забастовку, где-то существует разрешенная забастовка? Ну, добро пожаловать в замкнутый круг нашего законодательства.
Как говорилось выше, согласно МОТ, забастовка является крайним средством разрешения коллективного трудового спора. Как же у нас решается коллективный трудовой спор? Согласно статье 281 Трудового кодекса, крайней мерой разрешения коллективного трудового спора является судебное разбирательство, а профсоюзы могут принимать участие в защите прав и интересов рабочих. Статья 35 закона о профессиональных союзах от 2019 года подтверждает, что профсоюзы и другие организации, защищающие интересы рабочих, могут принимать участие в решении коллективных трудовых споров, а статья 45 отмечает, что профсоюзы имеют право защищать интересы работников в судах.
Да, несомненно, есть случаи, когда трудовые споры доходят до судов. И уверен, что есть добросовестные профсоюзы, которые защищают и даже выигрывают суды. Интересно другое — почему в открытом доступе не имеется никакой статистики в отношении судебных дел, заведенных как по индивидуальным, так и по коллективным трудовым спорам?
Здесь дело даже не в том, доверяете ли вы судам или профсоюзам или как много трудовых коллективов вообще захочет доводить дело до суда. Важно другое — сейчас ни один трудовой коллектив не имеет легальной возможности заявить о своих трудовых проблемах независимо от государственных структур, что нарушает права трудящихся, согласно вышеупомянутым международным договорам.
Что-то меняется?
Сейчас разрабатывается новый Трудовой кодекс. Первые два законопроекта, опубликованные для общественного обсуждения (первый вариант от 23 сентября 2019 года и второй вариант от 14 октября 2019 года) давали не только определение забастовке, но и подробно регулировали процедуру ее организации и проведения. Так, забастовка в версии законопроекта от 14 октября звучит согласно всем международным правилам: «Забастовка — полное или частичное прекращение работы в целях удовлетворения социально-экономических и профессиональных требований работников в коллективном трудовом споре с работодателем».
Но странным образом все статьи на эту тему полностью исчезли из последней версии законопроекта, опубликованной для обсуждения с 16 сентября по 1 октября 2020 года. Согласно последнему варианту законопроекта, статьи 609–621 посвящены решению как индивидуальных, так и коллективных трудовых споров. Последние виды споров решаются через примирительную комиссию, куда входят работодатель, работники и представители обеих сторон. А если примирительная комиссия ничего не добьется, то стороны коллективного договора могут создать трудовой арбитраж — временный орган для решения споров. Если не помогли ни примирительная комиссия, ни трудовой арбитраж, можно подать в суд. Другими словами, в отношении коллективных трудовых споров все новое остается по-старому.
Также сейчас разрабатывается закон «О митингах, уличных шествиях и демонстрациях граждан». Может, и там есть что-то о забастовках? Нет.
Важно другое — подробный анализ национального законодательства, проведенный Тимуром Исмаиловым в серии статей, показывает не только недостатки законопроекта, но и в целом рассказывает о проблемах, связанных с организацией и проведением коллективных мероприятий.
Тимур аргументирует, что организация и проведение митингов, уличных шествий и демонстраций по сей день регулируются Указом Президиума Верховного Совета СССР № 9306-XI «О порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР» от 28 июля 1988 года. Причиной этому является отсутствие собственных законов и документы, по которым до принятия таковых на территории страны действуют старые правила. Только вот замкнутый круг нашего законодательства все сводит к невозможности организации массовых движений из-за отсутствия собственных «независимых» законов.
Можем ли мы провести параллели с забастовками? Получается, что Конституция позволяет профсоюзам организовывать и проводить массовые движения (а забастовка — массовое движение), Трудовой кодекс и закон о профессиональных союзах от 2019 года никак не регулируют это право, а Уголовный кодекс наказывает за неразрешенные забастовки. При этом, если в Узбекистане продолжают действовать законы СССР, то забастовка возможна в соответствии с Законом СССР № 2179-1 «О порядке разрешения коллективных трудовых споров (конфликтов)» от 20 мая 1991 года, где дается не только определение забастовки, но обозначаются правила и нормы ее организации и проведения.
Вроде бы все можно, но добро пожаловать в замкнутый круг. Как думаете, на какое законодательство будут ссылаться все государственные структуры, если трудовой коллектив захочет независимо от работодателя и государства организовать забастовку?
К сожалению, динамика развития нового Трудового кодекса противоречит обязательствам, взятым вместе с ратификацией международных договоров.
Заключение
«Мирное небо» — самое популярное объяснение для преодоления страха неизвестности и неопределенности в современном Узбекистане. Да, любое массовое движение, даже праздничное, может перерасти в погромы, но проблема заключается в другом — люди попросту не знают, как правомерно организовать и провести массовое мероприятие, как участвовать в нем, не подвергая угрозе жизнь и здоровье окружающих, не причинив никому материального ущерба.
Сейчас в Узбекистане существуют различные «жалобные» платформы и инстанции, где человек может высказать свое недовольство. И да, с вероятностью в 99 процентов проблема человека, подавшего жалобу, будет решена. Но насколько это эффективно? Можем ли мы утверждать, что решенная проблема не повторится снова для кого-то другого?
Работа методом решения индивидуальных жалоб преследует одну очевидную цель — превратить коллективные проблемы и просьбы людей в индивидуальные, а не общественные. Решать проблему для одного, а не для всех. И по сей день в открытом доступе нет никой информации о нарушениях прав и интересов трудящихся — ни на сайте профсоюзов, ни на сайте Государственного комитета по статистике.
Хочется верить, что профсоюзы Узбекистана будут не только употреблять термин «забастовка», но и отстаивать право на забастовки в соответствии с принятыми страной международными обязательствами. Хочется верить, что избрание Узбекистана членом Совета ООН по правам человека не останется не заметным для защиты трудовых прав и интересов граждан.
Теперь давайте так. Каждый из нас пользуется различными услугами — интернет, телевидение, сотовая связь и многое другое. Что будет, если мы с вами в конце или начале месяца не оплатим их? Нас временно отключат, но ровно до тех пор, пока мы не оплатим. А если продолжим так себя вести, с нами расторгнут деловые отношения — раз наша оплата идет на заработные платы, технические расходы и другие нужды организации, значит, каждая неуплата касается трудового коллектива компании, оказывающей услуги.
Получается, что «в целях удовлетворения социально-экономических интересов своего трудового коллектива» компания может предпринимать крайние действия в отношении нас — временно приостановить, отключить услугу и расторгнуть договор. Разница только в том, как юридически охарактеризовать это действие — «забастовка» или «обязанности сторон», «условия договора» и т. д.
Может, в нашем законодательстве стоит задуматься о другом юридическом обозначении для забастовки, чтобы сразу всем не было сильно страшно? Заплатил, и все хорошо.
Радмир Хажбахтеев, исследователь в области государственного управления, экономического развития и социальной защиты. Выпускник магистерской программы «Глобальная политическая экономика» Университета Кассель, Германия.
У нас еще очень много хороших статей! Поэтому подпишитесь на Telegram-канал — там вы точно ничего не пропустите.
Нравится Hook? Теперь вы можете помочь редакции денежным переводом — собранные средства пойдут на оплату работы внештатников. Пройдите по этой ссылке или вручную переведите любую сумму на карту 8600 5729 1833 8323 (Uzcard)
──────────
Текст: Радмир Хажбахтеев
Редактура: Борис Жуковский
Фото на превью: Мария Бородина, ИА PrimaMedia
