Редакция 
С дискриминацией на рынке труда может столкнуться каждый независимо от пола, образования, возраста или места жительства. Многие могут даже не догадываться о дискриминации или воспринимать ее как вполне нормальное явление, оправдывая это тем, что «рынок диктует свои правила». Но важно понимать, что рынок труда формируется людьми и только. Соответственно, происходящие на рынке процессы — это человеческий продукт.
Продуктивность труда остается одной из основных составляющих экономического роста и достигается путем получения максимальной выгоды от оборудования, а также физических и умственных способностей человека. Работодатель рисует портрет своего будущего сотрудника, который состоит из множества компонентов: возраст, пол, опыт, образование и т. д., вкупе они могут повысить производительность организации и как следствие генерировать прибыль. Таким образом, происходит «мягкая» сегрегация. Но есть и неформальная, или невидимая сегрегация, которая и порождает дискриминацию на рынке труда, — и она самая коварная.
Результаты опроса
Чтобы узнать и понять существующие формы дискриминации, Hook.report провел анонимный онлайн-опрос. Участники выделили гендерную дискриминацию на рынке труда как основную, с нее мы и начнем разбор. Но прежде чем обсудить ответы участников, необходимо ясно понимать разницу между гендером и полом, так как искаженное представление о гендере — основная причина гендерных стереотипов, ведущих к дискриминации.
Пол — это биологические черты человека. Он характеризуется физиологическими особенностями, которые влияют на формирование гендера. Гендер — это социальный статус индивидуума в обществе, на формирование которого воздействуют внешние силы, например, пол, общество, образование, традиции, культура, религия, время, глобализация и многое другое.
Гендер и рынок труда
Представьте, вы ловите такси на улице, и перед вами останавливается пустая машина. Если вы женщина, куда вы сядете — вперед или назад? А если вы мужчина?
Также каждый человек в зависимости от своей половой принадлежности знает, какую одежду нужно носить (но в то же время шотландцы носят килт, а когда-то было не принято, чтобы женщины носили брюки) или как поступать с макияжем (хотя по сей день некоторые коренные жители Америки и стран Азии делают «раскрас» лица независимо от пола). Подобных примеров великое множество. Почему же одно мы воспринимаем как «нормальное», а другое как «чуждое»? Действительно ли дело в природе или есть что-то еще?
То, кто и как выглядит, как ведет себя и как общается, указывает на гендер и связанные с ним поведенческие особенности, зависимые от формальных и неформальных признаков феменинности (женственности) и маскулинности (мужественности).
Но гендер не всегда предсказуем — представьте новорожденного ребенка, одетого в гендерно нейтральные цвета (например, белый) и без «украшений», указывающих на пол. Сможете вы определить пол, не спросив родителей? Полагаю, это будет сложно. Соответственно, гендер — это не природное явление, а общественный продукт, состоящий из великого множества внешних факторов, влияющих на его формирование.
Путаница между природными и гендерными аспектами и создает гендерные стереотипы, что со временем перерастает в гендерный дисбаланс и дискриминацию. Рассматривать гендер исключительно с призмы биологического детерминизма (физиологических и репродуктивных особенностей) — это первый шаг к гендерной стереотипизации и дальнейшей гендерной сегрегации как в обществе, так и на рынке труда, что и приводит к появлению «мужских» и «женских» ролей и обязанностей.
Материнство и работа
Респонденты отметили, что основной проблемой, с которой они столкнулись на рынке труда, стало предвзятое отношение к женщинам в силу физиологических особенностей. Понятие «материнство» тянет за собой целый ком дополнительных аспектов вроде замужества, декрета, ухода за ребенком, домохозяйства и т. д. И это «исторически» становится одним из главных компонентов стигматизации женщин на рынке труда.
Со временем биодетерминистическое видение гендера приводит к тому, что некоторые профессии феминизируются, например, домохозяйки, няньки, воспитатели в детских садах, преподаватели в школах. С феминизацией рабочего места столкнулся респондент опросника, мужчина, который отметил, что не смог устроиться на должность секретаря-референта, так как работодатель искал исключительно женщину. Этот пример — один из лучших способов демонстрации гендерной стереотипизации и феминизации рабочего места. Последнее может даже выступать инструментом унижения, но это отдельная тема для обсуждения.
История развития рынка труда показывает, что феминизация рабочего места со временем превращает профессию в низкооплачиваемую, но полагать, что феминизация рабочего места — это природное явление, крайне ошибочно. Феминизация рабочего места — это результат процессов, происходящих в обществе.
Например, представьте швейную фабрику и процесс кройки и шитья. Кого вы видите — мужчину или женщину? А теперь представьте модельера или главу дома моды. Также представьте школьного учителя, а затем профессора университета.
А вспомните фразу «домашняя еда». Как думаете, кто ее приготовил? Женщина или мужчина? А если представить шеф-повара лучшего ресторана города? Таких примеров великое множество, и, несмотря на то, что мужчина и женщина трудятся в одной и той же индустрии или секторе, мужчина зачастую оказывается на ступень выше.
Если «откатить» историю в середину XIX начало XX века и посмотреть на должности секретарей-референтов, преподавателей в школах и портных, то вы заметите, что представители мужского пола доминировали. А сегодня можно встретить мужчину на должности секретаря на высокопоставленных местах работы и портными «в люксовом сегменте», тогда как низкооплачиваемый и/или массовый сегмент зачастую занимает женщина. Почему это происходит?
Развитие рынка труда показывает, что с появлением новых профессий или направлений при уже существующих областях мужчина переквалифицируется быстрее и занимает новые более высокооплачиваемые профессии (яркий пример — гендерный дисбаланс в STEM-областях). Основная причина тому — «плодотворная среда», созданная для мужчин подвластными мужчинам институтами, которые устанавливают правила. Гендерный дисбаланс — результат многовековой сегрегации и стереотипизации, что давало возможность мужчине изначально больше возможностей для доступа к образованию и финансам.
Одна участница опроса отметила, что девушке в Ташкенте сложно устроиться в IT-сферу и потом работать в ней, другая сказала, что в столице девушке сложно работать в строительной индустрии, так как у мужчин изначально предвзятое отношение к профессиональным навыкам женщин. Как правило, некоторые сферы деятельности в STEМ-областях и близкие к ним, которые считаются «мужскими», далеко не всегда благосклонны к женщинам. Очевидно, что в однородной среде, где концентрируется или доминирует «один тип организма», создается собственный микроклимат (манера общения и поведения), который враждебен к другим «типам организмов».
Подобная среда начинает формироваться задолго до того, как мы входим на рынок труда. Например, я учился в школе в начале 2000-х, и мои уроки труда были четко поделены — девочек учат шить и готовить, а мальчиков — колотить и строгать. Разделение учебных предметов приводит к тому, что определенные учебные программы создаются определенным полом для конкретного пола. Таким образом, у мальчиков и девочек в классе вырабатывается разная атмосфера (поведение и общение). Поинтересуйтесь, чем сегодня занимаются ваши или дети ваших знакомых на уроках труда.
Другими словами, процесс разделения труда на мужскую и женскую части начинается с детства, и это продолжается веками. Определенные гендерные нормы поведения и роли формируют субординированный рынок труда, к тому же в зависимости от среды происходит феминизация или маскулинизация рабочего места или даже целой индустрии. Но не стоит забывать, что гендер не статичен, он неизбежно меняется вместе с обществом и временем.
Межкультурные различия
В гендере существует межсекциональный подход — несмотря на то, что женщины сталкиваются с общими «одинаковыми» проблемами, эти проблемы могу отличаться в силу расовой, религиозной, культурной и даже географической и климатической разницы. Одна из участниц опроса отметила, что к молодым особенно предвзятое отношение на рынке труда: часто можно услышать фразу «скоро рожать» даже от других женщин.
Фото автора, сделанное на выставке Cherchez la femme в Еврейском музее в Берлине, Германия.
«Европейка»: Она вся закрыта, кроме глаз, что за ужасная культура, доминируемая мужчинами? Мусульманка: Ничего не прикрыто, кроме ее глаз! Что за ужасная культура, доминируемая мужчинами?
Проблема межсекциональности существует и среди мужчин. Например, ношение бороды у мужчин с «европейской» внешностью считается вполне нормальным, тогда как мусульманин подвергается стереотипизации и дискриминации как в обществе, так и на рынке труда.
Говоря о гендере и связанных с ним стереотипах, очень важно учитывать национальные и международные институты, которые играют важную роль в его формировании. К институтам относятся не только государственные структуры, международные организации, ННО, но и религиозные учреждения, школы, университеты, наши с вами работодатели, общественные и необщественные объединения. Все они составители «писаных» и «неписаных» правил, законов и норм.
Институционализация гендера
С обретением независимости в стране реформировалось и открылось множество институтов (этот процесс продолжается и по сей день). Основная задача институтов — регулирование и систематизирование общественных, экономических и политических процессов, которые неизбежно затрагивают и вопросы гендера.
В первые годы независимости критически важной задачей для государства и его институтов стал вопрос построения собственной нации (к этому аспекту мы вернемся чуть позже). В построении нации важную роль играет идентичность народа, его привязанность к определенному языку, культуре, религии, традициям, национальным героям и т. д. Гендер — неотъемлемая часть этого процесса.
Формирование гендера и его институционализация в стране шли довольно долго. Яркий тому пример — название годов в Узбекистане: 1998 — Год семьи, 1999 — Год женщин, 2001 — Год матери и ребенка, 2003 — Год махалли (последняя играет немаловажную роль в обществе), 2012 — Год семьи, 2016 — Год здоровой матери и ребенка. Соответственно, название года — это сигнал всем институтам, как государственным, так и негосударственным, на что нужно делать упор. Результат — на конкурсе «Женщина года» до недавнего времени присутствовала номинация «хранительница семейного очага».
Изменилась ли сегодня политика в отношении женщин? Определенно, есть позитивная тенденция, ведь стали подниматься проблемы женщин в СМИ. Но главный вопрос — изменилось ли отношение к гендеру. Тут пока еще ничего не поменялось и по сей день все очень тихо. Ведь гендер у нас в стране ассоциируется исключительно с биологическими факторами.
Яркий пример — закон о гарантиях равных прав и возможностей для женщин и мужчин, где термин «гендер» используется исключительно в контексте женщины и мужчины. Биодетерминистический подход институтов отражается на всех других подвластных им структурах — СМИ, вузы, школы и многое другое, тем самым происходит структурная интервенция, которая не просто создает гендерные барьеры, но и закрепляет их в обществе. Все это и создает гендерный дисбаланс на рынке труда и не только.
Возрастные стереотипы
Для экономики возраст — один из лучших способов регулировать и структурировать общественные процессы. Экономика любит цифры. Возраст — единица измерения жизни человека для его расположения в обществе в определенный период времени: когда идти в школу, вуз, на работу, пенсию; в каком возрасте лучше жениться, рожать. Таким образом у общества начинают формироваться возрастные стереотипы. Зная возраст, мы пытаемся втиснуть человека в определенные общественные рамки.
Да, бывает, что люди в силу возраста не могут выполнять работу определенного типа, но обо всем по порядку. Возрастная сегрегация «удобна» тем, что она вполне «легальна» (с определенного возраста можно работать или выходить на пенсию). Тем она и «хороша» — под предлогом возраста можно отказать в работе, уволить или понизить в должности, хотя реальной причиной могут быть совсем другие обстоятельства, например, опыт, образование, гендер или просто возможность сэкономить.
Согласно результатам нашего опроса, стереотипизация предсказуема — молодое поколение дискриминируется в силу недостатка опыта, тогда как взрослое поколение ловит свою порцию из-за потенциальной неспособности что-то выполнять.
Работодатель всегда прагматичен, даже когда берет «своего человека». Вопрос только в том, как правильно распорядиться ресурсом. Работодателю всегда важна продуктивность труда, и в зависимости от рода деятельности и должностных обязанностей он будет искать сотрудника. Зачастую под предлогом возраста работодатель может начислить меньшую заработную плату и сказать, мол, «когда наберешься опыта, будет больше», а взрослому, наоборот, уменьшить — якобы тот уже не способен выполнять какие-то профессиональные обязательства, плюс скоро пенсия.
Работодатель, ищущий профессиональные знания или навыки, недостающие в производстве и которые могут потенциально принести финансовую прибыль, даже не задумается о возрасте. Возрастные критерии — один из оптимальных и часто употребляемых способов для ограничения, отказа и увольнения. Возраст выполняет референтную роль, чтобы перебросить ответственность. Возраст — идеальное прикрытие.
Национальные факторы
Пять участников опроса отметили, что столкнулись с дискриминацией по национальному и языковому признаку и в государственном секторе, и в коммерческом. Что касается первого случая, государство видит национальную идентичность (язык и национальность) как главный показатель формирования преданности, патриотичности и верности государству. Особенно остро этот вопрос стоит в постколониальных или новообразовавшихся странах. Тогда как в коммерческом секторе знание языка и национальность носят прагматический характер.
В то же время оба уровня тесно взаимосвязаны: процессы, происходящие «наверху», влияют на «низы» и, соответственно, на наши рабочие места. Таким образом, осмелюсь предположить, что за вуалью национальности и языка затронут более важный вопрос — процесс построения нации и формирование национальной идентичности, где язык важный, но далеко не единственный компонент пазла.
Крах советской политической и экономической системы привел к потере советской идентичности и идеалов, образовался своего рода вакуум во всех секторах, и его необходимо было заполнить так же, как и гендер. Для построения нового курса «узбекского» управления и рыночной экономики стала важной задача построения «старой-новой» нации путем восстановления языка, религии, культуры, традиции, национальных героев, ученых. Этот процесс наблюдается и по сей день, когда переписываются учебники и обсуждается роль языка/ов. Ведь отчасти многое было скрыто, недоступно, под запретом, что сыграло свою роль в недоверии к прежнему строю и всему, что около него. Население любой страны мира ассоциирует себя не только со страной, но и с ее культурой, языком, традициями, религией, конкретными выдающимися личностями, государственным управлением и другими факторами.
Государство видит процесс построения «новой-старой» идентичности как необходимость для сплочения народа и его привязанности к определенному, одному-единственному государству. Для любого государства доминирование одного языка, культуры, традиции, обычаев, религии на одной территории — это возможность обезопасить целостность своих границ. Но этот процесс не всегда проходит легко и гладко не только на постсоветском пространстве, но и во многих других странах, переживших деколонизацию. Зачастую такие процессы ведут к тому, что другие этнические меньшинства страдают, так как идентичность меньшинства не всегда совпадает с той, которая воссоздается, а еще хуже, когда идентичность меньшинства полностью отвергается в процессе восстановления идентичности большинства, что неизбежно приводит к конфронтации.
В странах, как Узбекистан, происходит поэтапный и многоплановый процесс аккультурации — меньшие народы постепенно и поэтапно вливаются в доминирующую культуру.
Для аккультурации государство обладает опять же множеством институтов, которые воздействуют на структуры ниже по ступени, — на школы, вузы, коммунальные службы, общественный транспорт, то есть на те структуры общественной жизни, с которыми мы взаимодействуем каждый день. Посмотрите на таблички на автобусных остановках, на сам общественный транспорт, на квитанции за коммунальные услуги, рекламные вывески, архитектурный стиль, культурно-массовые мероприятия — все, что происходит вокруг нас, и есть процесс обучения узбекскому языку и культуре. Процесс аккультурации неизбежен — это вопрос только времени и того, как будут учитываться интересы меньшинства и отстаиваться политика многонациональности. Например, устанавливаться табличка на языках, близких народу Узбекистана и региона в целом.
Дискриминации нет! Сами виноваты…
24 респондента (19 мужчин и 5 женщин) отметили, что не сталкивались с дискриминацией, а некоторые подчеркнули, что человек сам кует свое счастье и все беды связаны с личным неумением и низким уровнем образования. Такое заявление изначально очень опрометчиво. Каждый из нас — часть общества и среды, окружающей нас. Хотим мы этого или нет, на нас воздействует и влияет великое множество факторов (не только другие люди, но и архитектура, природа и т. д.), все взаимосвязано формирует нашу личность и то, кем мы будем.
Наш выбор далеко не всегда наш, а продукт общества и окружающей среды, который по тем или иным причинам в какое-то определенное время повлиял на наше решение о том, кем мы хотим быть и чем заниматься. Но даже уже сделанный выбор не статичен, так как мы продолжаем соприкасаться с окружающим миром, и все может снова поменяться.
Соответственно, перед тем как обвинить человека в неудаче или безграмотности, очень важно понять причину неудачи и безграмотности. Не каждый человек имеет финансовые ресурсы и доступ к качественному образованию из-за места проживания (село или город) и отсутствия развитой инфраструктуры (интернет, свет, дороги, отопление, библиотеки). Вопрос: почему нет этого?
***
Для защиты населения от каких-либо форм дискриминации критически важно, чтобы учебные направления и предметы в области социальной защиты и гендера были доступны и открыто преподавались в колледжах и вузах страны, а не обсуждались в закрытых кабинетах и государственных исследовательских учреждениях. Сейчас открывается как никогда много зарубежных вузов, но сколько из них преподают гендер или социальную защиту?
Да и вообще, кажется, нужен праздник. Например, День труда. А вы не задумывались, почему об этом празднике ничего не говорят? Может быть, специально, чтобы о нем забыли? А может, потому что это наследие СССР и он нам не нужен? А вот в США и Англии, в «сердце современной рыночной экономики и демократии», этот праздник широко отмечается, несмотря ни на что.
Такой день — хорошее средство мобилизовать и объединить всех, «верха и низы», институты, общество, работодателей и СМИ. Ну а более подробно о том, как преодолеть трудовую дискриминацию и зачем нужен праздник, мы уже говорили и давали достаточно развернутый ответ в нашей прошлой статье о профсоюзах.
У нас еще очень много хороших статей! Поэтому подпишитесь на Telegram-канал — там вы точно ничего не пропустите.
Радмир Хажбахтеев, исследователь в области государственного управления, экономического развития и социальной защиты. Выпускник магистерской программы «Глобальная политическая экономика» Университета Кассель, Германия.
