Редакция 
Тимур Карпов — фотожурналист и гражданский активист, сын правозащитников Умиды Ахмедовой и Олега Карпова. 13 июня он сообщил, что МВД отказалось выдавать ему загранпаспорт, указав на «нецелесообразность» из-за «ложной информации», указанной в анкете. На обращение Карпова отреагировал директор Агентства информации и массовых коммуникаций Комил Алламжонов, и теперь документ обещают сделать через 21 день.
Если прецедент действительно связан с тем, что Карпов активист, значит, у органов внутренних дел появился куда более действенный инструмент по ограничению выезда, чем раньше. Ведь сейчас из Узбекистана еще можно спокойно выехать в ближнее зарубежье, то с 1 января 2021 года покинуть страну можно будет только по загранпаспортру.
Hook.report восстановил полную хронологию событий и рассказывает, почему система выдачи выездных документов в нынешнем виде может ограничивать конституционные права граждан.
Хронология
• Тимур Карпов подал документы на загранпаспорт 8 апреля. В его действующем паспорте был стикер разрешительной записи, однако закончились свободные страницы. Его заверили, что через 21 день все будет готово, обещали позвонить. Однако даже 30 апреля о паспорте не было никакой информации.
— К 30 апреля мне никто так и не позвонил, — рассказал Карпов Hook. — Вспомнив, какой у них там хаос, подумал: может быть, замотались и забыли. Поехал в паспортный стол.
«Вам звонили?» — спрашивает меня человек в штатском. Ответил, что нет, не звонили. «Тогда зачем пришли?». Объяснил ему, что срок уже прошел. Он покопался в документах, потом в окошке и сказал, что моего паспорта нет.
Я решил попробовать поговорить с человеком в кабинете. Уставший и хмурый, он сидит, уткнувшись в монитор, и раздает одни и те же команды. Прервав его ритм, прошу объяснить мне, что происходит с моим паспортом. Он проверяет в компьютере: «На рассмотрении». Спрашиваю, что это может значить. «Брат, вы, наверное, журналист, да?!» — говорит он. Получив положительный ответ, он предложил мне подождать еще.
Спустя десять дней ситуация полностью повторилась: «На рассмотрении!». Я уже не стал ни на чем настаивать, все стало ясно.
11 июня пробился в кабинет. Очень усталый молодой человек спрашивает: «Что у тебя?».
Другой сотрудник поймал меня взглядом и робко сообщил, что мне официально отказано в выдаче загранпаспорта. Я запросил у него официальную справку, на что получил номер телефона и просьбу позвонить вечером после семи. Позвонил. Он попросил перезвонить позже. Я перезвонил. Он сказал, что к вечеру завтрашнего дня все будет готово.
Вечером «завтрашнего дня» сотрудник очень просил прощения, что они не успели ее сделать. «Вы же видели, как у нас тут все, завтра утром будет готово!» — сказал он.
Все утро не мог дозвониться, к полудню удалось. Сказали, что нужно приехать и забрать справку в десятом кабинете. Приезжаю в 12:50, все уже ушли на обед. Нахожу помощницу: та звонит начальнице, передает мне трубку. Начальница говорит: «Я сейчас кушаю. Я что, должна все бросить и бежать к вам?». В надежде, что она успела приготовить справку, спрашиваю, не лежит ли та на столе. Ответ был такой: «Я сама узнала только 10 минут назад».
В 13:45 она вернулась. Ее кабинет представляет из себя маленькую тесную каморку, заставленную делами. Начальница каморки не занимается этими вопросами, ее попросили. Она долго думала, звонила и советовалась, что писать в справке. «Причину нам не указывают, ответ пришел по компьютеру», — сказала она. Для них этот случай оказался первым.
Она оставила меня в коридоре и пошла искать начальника. Они долго обсуждали это, он пошел куда-то звонить. Казалось, будто они не знают и не понимают, что делать.
Спустя полчаса хаоса и ходьбы из кабинета в кабинет они вызвали третьего человека и передали ему мою справку. Он должен был зарегистрировать ее. На мой вопрос, как скоро я смогу получить справку, он пренебрежительно похлопал меня по плечу со словами, что все скоро будет готово. И удалился в неизвестном направлении.
Через минут сорок вручили справку, где сказано, что выдача загранпаспорта «нецелесообразна».
• 13 июня Карпов записал видеообращение к правительству Узбекистана, где рассказал о проблемах с получением загранпаспорта. В документе говорится, что он получил отказ из-за «недостоверных сведений», указанных в анкете. При этом анкеты составлены так, что человек, заполняющий их, впишет туда неверные сведения с минимальной вероятностью.
• Вечером 13 июня Карпову позвонили из Агентства информации и массовых коммуникаций, попросили срочно приехать к директору Комилу Алламжонову.
— Мы мило пообщались, он подарил мне свою книгу, — рассказывает Карпов. — Самым запоминающимся моментом был его разговор по телефону 50-х (ну, может, 60-х) годов, правительственная линия, как он объяснил. Но это все не важно. Важно то, что он сказал: «Тимур, если мы вас не защитим, то кто?»
• 14 июня Карпову позвонили из Республиканского отдела миграции и гражданства. Сотрудники разъяснили активисту их взгляд на ошибки, которые он допустил при заполнении анкеты.
— Во-первых, я указал не все страны, в которых я побывал за 2 года. Да, не исключаю этого, за это время я побывал более чем в 10 странах, какую-то мог упустить, — продолжает Карпов. — Следующее, что их смутило — то, что я указал страну выезда Тувалу. По их внутренней статистике это первый случай, когда кто-то указывает эту страну. Они объяснили, что не могут выпускать всех куда попало в целях государственной безопасности, имея ввиду антитеррористическую процедуру.
Мы больше часа говорили на разные темы. На мой вопрос, почему ушло три месяца на то, чтобы выдать мне справку, они ответили что у них свои процедуры и порядки.
В общем, паспорт мне не дали. Сказали, чтобы я завтра подавал анкету по новой. Тогда получу паспорт в течении месяца, а может и больше.
Важный контекст
• В своем видеообращении, помимо истории с паспортом, Тимур Карпов поднял несколько других тем.
«Власти Узбекистана делают очень громкие заявления, говорят красивые слова, но их поступки прямо противоречат их заявлениям […] На сегодняшний день журналисты, активисты, правозащитники по-прежнему подвергаются преследованию — их прослушивают, за ними следят, задерживают, им всячески мстят. Политзаключенные, которых выпустили в 2016—2017 годах, до сих пор не могут получить реабилитацию», — сказал он.
«Мое обращение к правительству Республики Узбекистан: прекратите ограничивать свободу», — заявил Карпов.
• 13 июня Комил Алламжонов также сделал заявление, причем повторил его дважды. Комментируя новость о том, что Налоговый комитет собирается облагать налогами блогеров, он сказал, что «у ГНК есть намного более важные задачи, чем принятие санкционных мер в отношении блогеров. Для общества и экономики будет гораздо больше пользы, если наши налоговики займутся решением таких актуальных вопросов, как устранение коррупции в системе налоговых органов и борьба с «теневой» экономикой, чем привлечение к налогообложению блогеров и применение к ним насилия».
«Все журналисты и блогеры нашей страны находятся под защитой Агентства информации и массовых коммуникаций. Мы всегда готовы противостоять любым незаконным действиям, направленным против них», — подытожил Алламжонов. Такими же словами он закончил публикацию в отношении ситуации с Карповым.
И что?
• До недавнего времени Узбекистан оставался единственной страной на постсоветском пространстве (кроме Туркменистана), в которой существовали выездные визы, называвшиеся «стикерами разрешительной записи». Они оставляли за государством возможность рассматривать заявления каждого конкретного человека, отказывая в праве на выезд в дальнее зарубежье любому гражданину без объяснения причин.
В отдельную категорию можно включить женщин до 35 лет, которым отказывали в выезде без разрешения родителей или мужа.
Многие люди, которые подвергались политическому преследованию, были вынуждены уезжать туда, где стикер не нужен, — это государства бывшего СССР, например, Россия или Кыргызстан, и уже оттуда перемещаться в другие страны.
• После 2020 года без загранпаспорта из страны будет просто невозможно уехать. Существующие биометрические паспорта (которые вводили, кстати, именно из-за правил международных авиаперелетов) перестанут действовать на выезде.
• Если прецедент Тимура Карпова действительно связан с его деятельностью, это означает, что у органов внутренних дел есть гораздо более действенный инструмент в ограничении передвижения граждан, чем раньше. Да, в отличие от прошлых правил, сейчас человек может обжаловать решение органов в суде. Но это не отменяет случаи, схожие с делом Хуршиды Джалиловой: она много лет через суды добивалась восстановления гражданства, которого ее лишили отдельные сотрудники органов внутренних дел.
Пока в законодательстве нет правил, обязывающих органы внутренних дел сразу разъяснять конкретные причины отказа в выезде, в этом вопросе останется дыра, которую без должной подготовки и юридической помощи будет трудно преодолеть.
• При этом в стране нет независимых негосударственных организаций, способных помогать журналистам и активистам, попавшим в трудные ситуации, связанные с государственными органами.
У нас еще очень много хороших статей! Поэтому подпишитесь на Telegram-канал — там вы точно ничего не пропустите.
──────────
Борис Жуковский
